ПОСМЕРТНЫЕ СТИХИ*

* * *
Глухая ночь. Я жду пленительного солнца
В своих томительных и беспокойных снах,
Но буря грозная ревет, стучит в оконце,
Доспехи бранные колеблет на стенах.

И духов шлют своих раскрытыя могилы –
Исчадья мрачные колдуют надо мной...
Нет, вы не страшны мне, губительные силы –
Я верю в яркий свет восторженной душой.

Приход красавца дня я громко возвещаю,
И духи темные бегут, дрожа пред ним,
Трепещут пред зари сияньем золотым...
Пурпуровый рассвет я радостно встречаю.

Фату из бирюзы наденет гордо мир...
Счастливая земля устроит пышный пир.

ФИНАЛ
(Франкфурт – 1856 г.).

Измучен, я стою у края бытия.
С трудом на голове ношу венок лавровый,
Но радостно смотрю на то, что сделал я,
И к похвалам друзей презрительно-суровый,
И к клевете врагов холодный, как скала...
Лишь правда вечная мне спутницей была.

* Согласно примечанию Анатолия Доброхотова, оба стихотворения Шопенгауэра были найдены лишь в 1910 году; тогда же был выполнен и перевод.

В ГРЕЦИИ

Три пальмы на просторе;
Зеленые поля;
Лазоревое море
И тучная земля.

Пасется мирно стадо;
Кругом весна цветет;
В глухом лесу наяда
С сатирами живет.

Лазурь небес синеет;
В траве лежит пастух;
Свирель мой слух лелеет,
Мой восхищенный слух.

Вот вилла Левконеи;
В лесу костер большой…
Кусочек Одиссеи
Встает передо мной -

Под купой миртов стройной
Звенит, поет ручей,
И сам я - беспокойный
Скиталец Одиссей.

Из "Реквиема"

Когда летят на бой разгневанные волны
И песнь победную, мятежную поют -
Идите к морю вы, восторгом, жизни полны,
Туда, к седым валам, а не на тихий пруд.

Пусть ветер бьет в лицо пронзительно-холодный,
Пусть коченеет грудь продрогшая твоя -
Услышишь ты тогда под шум волны свободной
Песнь стародавнюю про ужас бытия.

Прекрасны - этот мир и человека воля,
Но после юности смеющихся годов
Тому, кто взвесил всё, иная снится доля -
Восторг небытия, Нирваны сладкий зов.

НАСТРОЕНИЕ ОТ ПЕРВОБЫТНОГО ЛЕСА

Ты блаженно хорош, первобытный мой лес,
И стоишь сотни лет, исполин-чародей…
Ах, таится в тебе много ярких чудес!
Ты не знаешь следов кровожадных людей.
Та же буря гудит, как в былые года,
На заре пролетевших далеких веков,
И пощады она не дает никогда,
Низвергая громады могучих дубов.
…В первобытном лесу я хочу схоронить
Свое тело в таинственной чаще густой –
Над могилой моей будет ландыш грустить,
И фиалка шептать о любви золотой.
А душа улетит в бесконечную даль,
Из которой она в мое тело пришла…
Улетит и моя вековая печаль…
В первобытном лесу нет всевластного зла…

ИЗ ДЕТСТВА

В старых письмах я рылся сегодня –
Письмецо мне попвлось одно
Из далекого, светлого детства...
Как давно это было, давно!
Буквы длиные, почерк неровный,
Все послание – в пятнах чернил –
Сорок лет нынче минуло ровно,
Как от Брози письмо получил:
"Фриц мой милый, дожди насиупили,
И в разбойников негде играть...
У козы моей ногу отбили...
тетя Аночка с флюсом опять...
Папа с дядей ушли на охоту,
Утка вывела желтых утят,
Я купил себе целую роту
Оловянных прелестных солдат"...
……………………………………
Мы друг друга с тобой позабыли,
О, товарищ младенческих дней!
С каждым шагом я ближе к могиле
Одинокой могиле моей.
Детство кануло яркой волною, –
Страшентраур осенних небес...
Ах, пойду с неразлучной тоскою
В вековой утешающий лес.

НЕРАДИВЫЙ ЛАНДСКНЕХТ

Нахально гремят барабаны,
Литавры и трубы звучат;
Идёт чрез леса и поляны
Усталый немецкий солдат.

А рожь золотится и зреет,
И щука играет в реке…
Вечерняя зорька алеет,
И песня звучит в челноке.

"Какое мне дело, какое,
Восторг и печаль оттого –
Карл Пятый ли будет героем,
Иль грозный противник его!

Он громкую славу добудет,
Мир станет про Карла твердить…
Умру я – жена моя будет
Безумно и горько грустить".

УТЕШЕНИЕ НОЧИ

I

Нежною, мягкой рукою
Ночь прикоснулась ко мне:
"Спи, золотистой толпою
Грезы слетятся во сне!"
Гладит печальные очи:
"Полно, не плачь, дорогой…"
Шепот спасительной ночи
Сладок больному душой.
Шелк ее пышного платья
Слышу опять в полусне…
Сладостны ночи объятья,
Радостно грезится мне…

II

Она сходит ко мне и подарок дарит -
Лучезарные сны, незабвенные сны…
В волосах у нее дорогой хризолит,
Мне милее она ароматной весны.
Но когда я тоскую и плачу порой,
И гнетет мою грудь устрашающий мрак,
Она сыплет влюбленною бледной рукой
На лицо мое сонный, целительный мак…

Я И ТЫ

Тебя влечет небесная мечта,
Мелодия молитв и храма колоннады;
Меня манит земная красота,
Во мне - душа умолкнувшей Эллады.
Ты робко молишься пред бледным алтарем
И шлешь свои мольбы неведомой святыне…
Блаженно я стою с бестрепетным челом,
Смотрю в лицо, как друг, возвышенной богине -
Она зовется жизнь… на струнах звучных лир
Ее воспел хвалой античный гордый мир.

ПОЗАБЫТЫЕ БОГИ

Здесь был роскошный храм; высокие чертоги
Сверкали мрамором античных колоннад…
Смерть уравняла всех - герои, нимфы, боги,
Обломки древних ваз в пыли густой лежат.

Титаны прошлого печально побледнели.
Ползет трава вокруг дорических колонн…
Лишь тихим вечером стыдливый зов свирели
Разбудит тишину, нарушит сладкий сон.

Весною васильки синеют на руинах,
Душистую хвалу несут они богам,
Да горные ручьи немолчно на вершинах
Звенят, поют, шумят про фессалийский храм.

И мимо алтаря пастух прогонит стадо,
Когда красавец-Феб уходит на покой…
Чей льется нежный плач? - То грустная наяда
Тоскует в тишине о Греции родной.

ПАН

Леса, угрюмые моря
И солнечный привет…
Заря, пурпурная заря…
Мечтательный рассвет.

В колосьях ветер шелестит…
Тоскливый гул в горах…
И грустно лунный луч блестит
На трепетных волнах.

Тоска, печаль со всех сторон
Без счастья впереди…
Я слышу чей-то мощный стон
Из раненой груди.

Рыдает хмурый океан
Могучим языком -
То плачет вечно-юный Пан
О радостном былом…