К ЖУАНЕ

О, небо! Вас я вижу вновь,
Души нежнейшую любовь.
Ведь как недавно это было…
Пленителен сердец обман,
И лета прошлого роман
Мне память свято сохранила.

Маркиза в беглости страстей
Не замечает лёта дней,
А дни за днями быстро мчатся,
И верите ль моим словам,
Ведь в эту зиму будет вам
Осьмнадцать лет, мне ж - полных двадцать.

Моя любовь - что розы лист,
Слегка поблек он, но душист,
И сердце нежностью согрето,
Улыбка милая твоя
И дразнит и пьянит меня,
Скажи, ты помнишь это лето?

И нашу ссору в вечер злой,
Ты медальон дала мне свой:
Он был мне знаком примиренья.
Три ночи не сомкнул я глаз,
Его целуя каждый час
В невыразимом умиленьи.

Дуэнью также помню я
И жуткость дьявольского дня,
Когда ты натянула струны,
И чуть не умерли мы вдруг,
От ревности - старик супруг,
От счастья - твой любовник юный.

Но берегись, Жуана, вновь
Вернется прежняя любовь,
Никто судьбы своей не знает,
То сердце, что любило вас,
Второй уж не полюбит раз,
Оно любви полно до края.

Но, верно, такова судьба!
К чему бесплодная борьба
Наперекор волне гонимой?
Закрой глаза, замкни уста,
Прощай, любовь, прощай, мечта:
То жизни бег неукротимый.

На крыльях время унесет
Весну и ласточки полет.
Дни нашей жизни канут в Лету,
Промчится всё в урочный час -
Надежды, пышность звонких фраз,
И я, любивший нежно вас,
И ты, забывшая об этом.

АНДАЛУЗКЕ

Вы в Барселоне не встречали
Красавицу, друзья мои,
С челом бледней осенней дали,
О, неужель вы не видали
Моей маркизы д'Амейгви?

Я шпагой повергал небрежно
Соперников ревнивых ниц,
И на часах стоял прилежно,
Чтобы взглянуть на профиль нежный
Ее мерцающих ресниц.

Один я обладаю ею,
Всем существом она моя:
И грудь округлая, и шея,
И косы, что у ней длиннее
Роскошных мантий короля.

О, стан ее в изгибах смелый
Мне так мучительно знаком;
Прекрасней нет в подлунной целой
Ее руки в перчатке белой,
Ноги под шелковым чулком.

Мой Бог! Какой восторг сулили
Ее глаза, даря привет,
Клянусь святыми двух Кастилий,
За честь нести ее мантильи
Готов отдать я целый свет.

Когда в роскошном беспорядке
Вся грудь ее обнажена,
Ей отдаешься без оглядки,
И так мучительны и сладки
Мгновенья чувственного сна.

Как смех ее звучит задорно,
Как звонок утренний привет,
Когда рукой ее проворной
Она сжимает непокорный
Шелками стянутый корсет.

Скорей, мой паж, спешим в засаду,
Скорее в летней ночи плен,
Дадим такие серенады,
Что проклянут нас все алькады
От Эбро до Толедских стен.

ПРОБУЖДЕНИЕ

Довольно спать лениво,
Ржет конь нетерпеливо,
Кусая удила.
У егерей влюбленных
На рукавах зеленых
Чернеют сокола.

На скаты луговые
Торопятся борзые
И лаять псам не лень.
Охотой пламенея,
Помчимся поскорее,
Лишь ногу в стремя вдень.

Прелестными перстами
Ты грудь прикрой шелками
Нескромности в укор,
Чтоб складкою небрежной
Внимательный и нежный
Приковывался взор.

Люблю волос душистых,
Твоих кудрей змеистых
Волнистые черты,
Что утром заплетаешь,
А ночью распускаешь
Со мною вместе ты.

Спешим, моя царица,
Ты слышишь, кобылица
Копытом камень бьет,
И зонтиком играя,
Твой шут, о, дорогая,
Давно тебе поет.

Накинь свой шарф скорее
На плечи и на шею,
Покой любимый чтя;
И нежностью сгорая,
Перенесу тебя я,
Как спящее дитя.

МАДРИД

Мадрид, Испании царица,
В твоих предместиях ютится
Немало пар прекрасных глаз.
О, белый город серенады.
Прелестниц пламенные взгляды
И ножек след в вечерний час.

Мадрид, быков твоих скаканье
Приветствуют рукоплесканье
И громы возгласов живых.
Твоими звездными ночами
Синьоры, скрытые плащами,
Нисходят с лестниц голубых.

Мадрид, Мадрид! Смеюсь я звонко
Над женской талиею тонкой,
Над всяким узким башмачком,
Ах, я одну красотку встретил -
Ей равной нет на белом свете -
Могу ручаться смело в том.

Знаком я с нею, и дуэнья
Мне отворяет без сомненья -
И только мне - дверной замок.
Навек отучится от бредней
К ней подошедший за обедней,
Суровый получив урок.

О, андалузская княгиня,
Моя ревнивая богиня,
Моя прекрасная вдова.
То демон злой, то ангел Божий,
Смугла, как апельсина кожа,
Как птичка милая резва.

Когда я, хрупкий стан сгибая,
Влюбленным ртом ее ласкаю,
И близится борьбы исход,
Как гибки все ее движенья,
Как сладостно изнеможенье
Ее пленительных красот.

Но, если б знать вы захотели,
Как удалось достигнуть цели:
Я на коне прогарцевал,
Два комплимента про мантилью,
А после шоколад с ванилью,
И всё закончил карнавал.

ПЕЧАЛЬ ДЬЯВОЛА

Согбенный, сумрачный, в молчанье погружен,
Закутанный плащом своих двух черных крылий,
Там, где снега навек вершины гор покрыли,
Глухой ночной порой остановился Он.

Под Ним внизу земля огромная лежала,
Чернели острова среди морских пучин;
Над Ним сверкала ширь лазоревых глубин,
Но взгляд Его лишь тень вселенной привлекала.

Туда Он устремлял окровавленный взор,
Где в бездне бытия, подобно мрачной туче,
И человек и зверь слились в клубок ползучий
И муравейником кишат с извечных пор.

Он слышал возгласы рабов и их Осанну,
Te-Deum королей, убийц зловещий вой,
Молений жалобных разноплеменный строй,
И праведников стон, и наглый рев тиранов.

И жалобная песнь всемирных воплей зла,
Наследье древних дней от матерней утробы,
Сильней и яростней Его бессмертной злобы
Вокруг Бессмертного всё крепла и росла.

Мгновенно пронеслись пред Ним воспоминанья
Лучей божественных первоначальных дней,
И пред лицом судьбы бессмысленной Своей
Всё существо Его прониклось содроганьем.

Скривившись, скорчившись, Он руки заломил,
Он - первенец мечты, Он - жертва первозданья,
Бросает в даль миров божественных признанья
Сквозь пенящийся строй бушующих светил:

"Дни монотонные, толпясь, как дождь унылый,
Бессильны сократить извечность пустоты;
Унынье, гордость, мощь - пределы суеты,
И злоба в тягость мне, и битвы мне постылы.

Я в гневе, как в любви, нашел одну тщету,
До дна я осушил бесплодных слез пучины,
Пусть рушатся миров низвергнутых лавины
И я, раздавленный, сон вечный обрету.

Пусть радостно сыны проклятья и презренья
Из мрачной мглы пучин без граней и без дна
Услышат весть о том, что умер Сатана:
То будет твой конец, шестого дня творенье".