ГЕФИОН

Вот Гюльфе пирует – король молодой...
Горят рудо-желтые свечи,
Сверкает и пенится мед хмелевой,
Медовые слышатся речи...
Обходит веселая чаша гостей
И снова идет вкруговую,
А странница с арфой стоит у дверей, –
Сыграет... – "Ладь песню другую!.."
Звенит, говорит и рокочет струна,
Срываются звуки каскадом,
Растут словно буря – стеною стена,
Бегут диких буйволов стадом,
И песня бушует, как ветер степей...
Так бьются – за стаею стая –
Студеные волны холодных морей,
Скалистые кручи лобзая!
Всё громче и громче... Вот жалобный стон
Впивается в сердце стрелою.
Всё тише, всё тише... То арфы ли звон,
Иль птицы летят стороною?
И слушает Гюльфе, не чуя души:
"За песню певице награда, –
Две пары волов запрягай и паши
Лесную новину, услада!..
Что за день успеет отрезать твой плуг,
Прими в дар из рук из царевых!.."
И странница вышла, и смолкли все вдруг
В пиру на скамьях на дубовых...
"Чу, словно запела она на струнах!.."
"Нет, буйволов реву я внемлю!.."
"Чу, словно гроза расходилась в горах!.."
"Нет, плуг это врезался в землю!.."
"Чу, песня опять заиграла – грозна,
Как шум снегового обвала!.."
"Нет, это от Сконии плугом она
Новину себе отпахала!..
Вот в борозды справа заходит вода,
Вот остров вздымается слева...
Леса и курганы, прощай навсегда!.."
Хвала тебе, Гефион-дева!..

ДАНИЯ – МОЯ РОДИНА

В цветущей Дании, где свет увидел я,
Берет мой мир свое начало;
На датском языке мать песни мне певала,
Шептала сказки мне родимая моя...
Люблю тебя, родных морей волна,
Люблю я вас, старинные курганы,
Цветы садов, родных лесов поляны,
Люблю тебя, отцов моих страна.

Где ткет весна узорные ковры
Пестрей, чем здесь, богаче и душистей?
Где светит месяц ярче и лучистей,
Где темный бук разбил пышней свои шатры?..
Люблю я вас, леса, холмы, луга,
Люблю святое имя "Данеборга", –
С ним видел Бог победной славы много!..
Люблю я Дании цветущей берега!..

Царицей севера, достойного венца,
Была ты – гордая своею долей скромной;
Но всё же и теперь на целый мир огромный
Звенит родная песнь и слышен звук резца!..
Люблю я вас, зеленые поля!
Вас пашет плуг, места победных браней!..
Бог воскресит всю быль воспоминаний,
Всю быль твою, родимая земля!..

Страна, где вырос я, где чувствую родным
И каждый холм, и каждый нивы колос,
Где в шуме волн мне внятен милый голос,
Где веет жизнь пленительным былым...
Вы, берегов скалистые края,
Где слышны взмахи крыльев лебединых,
Вы – острова, очаг былин старинных,
О Дания! О родина моя!

КИСЛОЕ ВИНО

Да ты - злодей, старик-трактирщик,
Тебя казнить пора давно:
Чем слаще дочери улыбка,
Тем все кислей твое вино.

Когда она подносит кружку, -
Я вижу - ангел предо мной;
Но в этой кружке налит уксус,
Вина ж и капли нет одной!

Сок винограда Магометом
Пить потому запрещено,
Что он проездом - вероятно -
В твоем трактире пил вино.

Прощай, веселая красота!
Ведь взглядом ласковых очей
Не подсластить такой отравы:
От них она - еще кислей!

ТРИ ЖЕЛАНИЯ

Перед стойкою в трактире,
За бутылкою с вином,
Два приятеля сидели -
Речь вели о сем, о том...
А на столике соседнем
Был стакан, пустой стакан;
Над стаканом думал некто -
Трезв не трезв, и пьян не пьян...

Молвил первый собутыльник:
- "Если б я чего хотел,
Это - чтобы каждый камень
Слитком золота блестел!
Если б мог я эти слитки
Взять себе, все разом - вдруг, -
Так тебе хоть половину
Я бы отдал, милый друг!"

Отвечал второй приятель:
- "Заплатил бы я, мой свет,
Все долги, - когда бы в парке
Вырос в банковый билет
Каждый лист! А весь остаток,
Друг и брат мой по судьбе,
До копеечки последней
Подарил бы я тебе!"

Над своим пустым стаканом
С кислым сидючи лицом,
Слушал некто эти речи,
Не обмолвясь ни словцом,
Слушал, хмурился и думал...
Замолчали те... Он встал:
- "Нет, а я - еще стаканчик
Выпить только бы желал!"

Кончил уличный философ,
Пригорюнился бедняк...
А приятели друг другу:
- "Малый вовсе не дурак!"
И трактирщику: - "Бутылку
Дать ему!.. Создатель мой!..
Ведь желание такое -
Голос мудрости самой!"

МОЙ ЛУЧШИЙ КУБОК

Из ручья пивал я горстью,
Пил из кубков короля,
Из охотничьего рога,
Из стекла и хрусталя,
Из бокалов драгоценных,
Кружек глиняных, простых...
Кубков нет таких на свете,
Чтобы нe пил я из них!

Лучший кубок... Отгадайте!
Называть не стану я...
Горячи всегда и алы
Кубка этого края;
Кто прильнет к нему устами, -
Во сто крат счастливей тот
Всех счастливых, всех блаженных,
Жизнь проживших без забот...

Хоть в конце концов пустеют
Бочки всяки до дна,
Мой же кубок, это - море,
Вечно полное вино!
В нем и хмеля не убавить:
Как прильнешь к его краям, -
Он всегда готов ответить
Поцелуями устам!...

ПОГРЕБ ДЕВЫ

Кругом шумит дремучий бор;
В лесной глуши укрыт -
Забытый погреб с давних пор
Задумчиво стоит.
Пятисотлетнее вино, -
Какого нет нигде давно, -
В нем пыл времен хранит.

Не видно кровли из-за мхов,
Трава в стенах растет;
Но верный камень пять веков
Три бочки бережет.
У входа - дева-красота;
Лишь поцелуй один в уста,
И - двери распахнет!

Окаменеть и Цербер злой
Успел во мраке дней;
Входи за девой-красотой,
Иди вперед смелей,
И - драгоценного вина
Тебе сама нальет она...
Легенды нет верней!

Напрасно я весь день искал
Путь в этот погребок;
Уж солнце скрылось между скал,
А я найти не мог...
Вдруг холмик вырос на пути;
Всех манит вывеска зайти...
И я - через порог!..

Одно мгновенье - на столе
Любезный сердцу вид:
Рейнвейн в граненом хрустале;
А на меня глядит
С улыбкой дева-красота...
Ужели пять веков уста
Для всех она хранит?...

ПТИЧКА

Пой спокойно, крошка-птичка,
В зеленеющей аллее!
Посмотри – я безоружен...
Пой, певунья, веселее!
Не смущайся! Только слухом
Я ловлю твой милый щебет...
Здесь дождем тебя не мочит,
Ветром перьев не теребит!..
Но вспорхнула щебетунья,
Улетела из аллеи:
Человек для вольной пташки
Всех дождей, всех бурь страшнее!

СВОБОДНАЯ ЛЮБОВЬ

О, милое дитя, любимое судьбою!
Тебе всего восьмнадцать лет;
Я так недавно встретился с тобою,
Но наших роз любви успел завянуть цвет...
Навстречу скуке ложь идет невольно...
О, Боже мой! Довольно лжи, довольно!..
Холодный пепел разве вспыхнет сам?
Зачем же в море плыть измученным пловцам?!.
Иди своим путем, не будешь одинока...
О, не жалей меня! Не станем тосковать!..
И если где-нибудь мы встретимся опять,
Ни лжи не вызовет та встреча, ни упрека.

В ПОЛЯХ

Чуть дыша, весенний ветер
Пробегал по ранним всходам;
Тихим вечером полями,
Шаг за шагом, шли мы – помнишь?
Страстью пылкою сгорая,
          Об руку с тобой...
Кто-то встретил на дорогой
Любопытным взглядом праздным:
Разомкнулись наши руки,
И пошли мы дальше рядом
Равнодушно и спокойно,
          Чинною четой.
Но едва успел прохожий,
Научивший нас притворству,
Убежать от наших взоров,
Как не только снова руки,
Но уста сжались с устами,
          С жаркой грудью грудь...
А теперь хлеба созрели,
Есть где скрыться нежным ласкам
От чужих докучных взглядов!
Но – усталый путник – грустно
Я плетусь своей дорогой...
          Одинок мой путь.

МОЛИТВА АДАМА

Я видел сон – ужасный, как забвенье:
Я был в толпе теней неисчислимых,
А впереди всех нас – коленопреклоненный –
Как Бог прекрасный; но безмолвный и печальный,
Виднелся человек… То предок был всех праотцев земли.

И слушали мы все, прислушивались жадно
К тому, как из бездонных бездн вселенной –
От берегов земли, охваченных туманом,
К нам возносился вопль людей немолчный,
Безумный смех, крик яростных проклятий…

И все печальней становился одинокий,
Склонившийся к молитве исступленной,
Простершийся во прахе, созданный из праха, –
Когда сквозь хаос раздавался голос
«Адам! На свет явился новый человек!..»

«О, Господи! – взывал он к Иегове: –
«Доколе будет длиться эта мука?!.
«Ты повелел – сыны мои размножились несметно…
«Но неужели никогда из мрака ночи
«Я не услышу клика: «Совершилось!
«Мертв на земле последний человек!..»

В СЕНТЯБРЬСКИЙ ВЕЧЕР

Вот и осень – друг тоски желанный…
Ты прости-прощай, кудрявый сад!
Ты – лугов цветущих аромат,
Томных сумерек покров золототканный!..

Годы детства; Смех – как небо, ясный;
Грезы юных, невозвратных, лет;
Грез любви таинственный расцвет –
Мир видений женственно-прекрасный…

Все прошло, умчалось без возврата:
Тихий шепот уст любви живой,
И сердец смущенный перебой,
И объятья в томный час заката…

Все прошло, заглохло в чаще терний…
Но – как голос памяти живой –
Все угасшее под жизненною мглой
Пробуждает благовест вечерний.

Волны звуков падают на волны…
Медный хор плывет, поет в тиши…
Уж не льется ль он из глубины души
В этот вечер, тихой грусти полный?!

МОЯ МЫСЛЬ

Ярма условностей не знает мысль моя...
Ее - со всей наивной простотою,
Со всей ее наивной наготою -
В созвучья мерных строф и воплощаю я...

Наивна и проста, как без румян ланиты,
Не знавшие белил, - во всей красе своей,
С волною по ветру распущенных кудрей
Она идет в толпе, не ведая защиты...

За каждым облачком, за плеском резвых струй,
За пестрой бабочкой и за улыбкой яркой
Она спешит лететь... Один лишь поцелуй,
И станет мысль моя безумною дикаркой...

УМИРАЮЩИЙ ГОРОД

Здесь каждый одинок: туманной пеленою
Окутана вся жизнь; все глухо, все мертво...
Здесь счастье кажется несбыточной мечтою,
       Здесь - скуки торжество...

Каналы замерли, простившись с кораблями,
Унесшими к другим торговой жизни ход;
И только лебеди могучими крылами
       Тревожат лоно вод...

Красавец город спит... Бледны его ланиты;
Живой румянец уст поблекнул навсегда;
Минули радости, желанья пережиты, -
       Померкла их звезда...

Но есть мгновения, когда воспоминанья
Врываются толпой в безмолвие гробов,
И - к небу музыкой прощального рыданья
       Несется гимн колоколов...

И стонет медный вопль по дремлющим каналам,
Волнами льется он в затихшие дома
И будит медленным молитвенным хоралом
       Смерть сердца, сон ума...

Пройдут мгновения... И - снова тишью веет
От улиц дремлющих... Ни шума, ни тревог...
Здесь хорошо тому, кто сердцем овдовеет;
       Здесь - каждый одинок...

* * *

Стаю белых ручных лебедей -
       Лебедей Лоэнгрина -
Выпускает на волю из клавиш своих
              Пианино...
       Но никто не касается их -
Чутких клавиш из кости слоновой;
       И в сиянии дня, и во мраке ночей
Ждут они каждый час, каждый миг
              Песни новой -
       Песни, сердцу ответить готовой...

       И в душе молчаливой моей
       Дремлет стая ручных лебедей...
Кто ж разбудит их песнью своей -
       Лебедей Лоэнгрина?!.