На главную страницу

АЛЕКСАНДР КУПРИН

1870, Наровчат Пензенской губ. - 1938, Ленинград

Писать стихи Куприн стал еще во Втором Кадетском корпусе в Москве, в печати выступил впервые в 1889 году – и слава Богу, что, как прозаик, поплатился за это лишь двумя сутками карцера; за стихи юнкерам давали больше. В те же годы пробовал перо как переводчик. Потом поэзию оставил. Издав в 1912-1915 годах девятитомное «Полное собрание сочинений», Куприн стал вновь от случая к случаю переводить стихи; чаще с немецкого, хотя и стихотворение финского поэта Вейкко Коскенниеми «Летняя ночь на кладбище» мы обнаруживаем в журнале «Современный мир» (1912, №5), – перевод этот был сделан, вероятно, с подстрочника, но перепечатывался в Финляндии, когда Куприн эмигрировал через нее восемью годами позже. Сохранилась «Дворцовая легенда» Гейне в «Чукоккале» у Корнея Чуковского; в оригинале стихотворение имеет еще одну строфу в конце, но перевод неплохо смотрится и без нее. Под ним характерная дата – 1 сентября 1914 года – начало антинемецкого угара, видимо и спровоцировавшего появление перевода. Трудно сказать, чем вызваны к жизни переводы из модного в те годы Лоренцо Стеккетти (1916), прозванного в России «итальянским Надсоном», однако более поздний перевод из Беранже – явный отклик на Февральскую революцию, он опубликован в 1917 году в «Новой жизни» (№ 2-3). К слову сказать, этот едва ли не лучший в XX веке русский перевод из Беранже, в 2000 году вызвал новый прилив интереса: все-таки придет «последний правнук французских королей» на указанное место к Лувру – или как? Вроде бы не пришел. Но зато специалисты по Нострадамусу снова неплохо заработали... В октябре 1919 года Куприн уехал в Эстонию, затем – в Финляндию, где жил до июля 1920 года: этим временем датированы перепечатки его переводов из современной финской поэзии.


ПЬЕР-ЖАН БЕРАНЖЕ

(1780-1857)

ПРЕДСКАЗАНИЕ НОСТРАДАМА НА 2000 ГОД

Свидетель Генриха Четвертого рожденья,
Великий Нострадам, ученый астролог,
Однажды предсказал: "Большие превращенья
В двухтысячном году покажет людям рок.
В Париже в этот год близ Луврского чертога
Раздастся жалкий стон средь радостных людей:
"Французы добрые, подайте ради Бога
Подайте правнуку французских королей".

Так у толпы, к его страданьям равнодушной,
Попросит милости больной, без башмаков,
Изгнанник с юности, худой и золотушный,
Отрепанный старик - потеха школяров.
И скажет гражданин: "Эй, человек с сумою!
Ведь нищих всех изгнал закон страны моей!"
"Простите, господин! Мой род умрет со мною,
Подайте что-нибудь потомку королей!"

"Ты что толкуешь там о королевском сане?"
"Да! - гордо скажет он, скрывая в сердце страх. -
На царство прадед мой венчался в Ватикане,
С короной на челе, со скипетром в руках.
Он продал их потом, платя толпе безбожной
Газетных крикунов, шпионов и вралей.
Взгляните - вот мой жезл. То посох мой дорожный.
Подайте что-нибудь потомку королей!

Скончался мой отец в долгах, в тюрьме холодной.
К труду я не привык... И, нищих жизнь влача,
Изведать мне пришлось, что чувствует голодный
И как безжалостна десница богача.
Я вновь пришел в твои прекрасные владенья,
О ты, моих отцов изгнавшая земля!
Из сострадания к безмерности паденья
Подайте что-нибудь потомку короля!"

И скажет гражданин: "Иди, бедняк, за мною,
Жилища моего переступи порог.
Мы больше королей не чтим своей враждою, -
Остатки их родов лежат у наших ног.
Покуда наш сенат в торжественном собранье
Решение судьбы произнесет твоей,
Я, внук цареубийц, не откажу в даянье
Тебе, последнему потомку королей!"

И дальше говорит великий предсказатель:
"Республика решит назначить королю
Сто луидоров в год. Потом, как избиратель,
В парламент он войдет от города Saint-Cloud.
В двухтысячном году, в эпоху процветанья
Науки и труда, узнают средь людей
О том, как Франция свершила подаянье
Последнему потомку королей!"

ЛОРЕНЦО СТЕККЕТТИ

(1854-1916)

I

Смотрите, осел, чуть живой, изнуренный,
Избитый, хромой, еле движет ногами,
Свой груз непомерный влачит полусонно,
Пуль знойную жадно хватая ноздрями.

Над острой спиною, трудом искривленной,
Жужжат овода и роятся роями
На жалкий ослиный хребет изъязвленный,
И жалят нечистую кожу с костями!

Последние силы… Толчок напряженный…
И с дрожью предсмертной, с тупыми глазами,
Он грудою пал на песок раскаленный.

Зеваки на падаль сбежались толпами.
Погонщик-убийца, ничуть не смущенный,
Смеется и молвит: "Пойдет на салями!"

II

И я, как осел, изнурен до упада,
Как скот подъяремный, дрожу от страданья,
Влачу я свой груз чрез ущелья и грады
По кучам, обрывам, теряя сознанье.

Горят мои язвы, мучительней ада,
И мысли о прошлом их жалят с жужжаньем.
Душе и уму утешенья не надо,
В истерзанном сердце нет больше желанья.

Ко мне не вернутся с беспечной отрадой
Любовь, и веселье, и радость дыханья.
Я пал, я судьбою добит без пощады.

Друзья, наступила минута прощанья!
Друзья, я ловлю ваши нежные взгляды!..
Да, фарс мой ужасный пришел к окончанью!

LIBER CIAPHAS*

Et musit eum Annas ligatum ad Caiaphas pontifecum.
Uh. XVIII, 24**

Увы!
О, Романья свободная!
Твоя кровь благородная,
Кровь царей и богов,
Стала пища доходная
Для ханжей и попов.

Львица, чада вскормившая
На обильных грудях,
Ныне жалкая, нищая,

Ты поверглась во прах.
И в кровавых слезах,
Мессе внемлешь, затихшая!

_______
* Благородный Кайафа (лат.)
* * Анна послал Его связанного к первосвященнику Каиафе (от Иоанна, XVIII, 24) (лат.)

ЭЙНО ЛЕЙНО

(1878-1926)

* * *

Полумесяц сияет таинственный,
Воздух вешний ничем не тревожим…
Нам расстаться пора, друг единственный,
Но расстаться не можем… не можем…

Ветер нежный шевелит украдкою
Ароматной листвою березы…
Сердце чует, с тревогою сладкою:
Близки летние, жаркие грозы.

ВЕЙККО КОСКЕННИЕМИ

(1885-1962)

НА КЛАДБИЩЕ

Не сомкнет своих усталых глаз
Ночь июньская, на землю опускаясь.
А цветы кладбища в этот час
Чутко дремлют, в думу погружаясь.

Счастье, счастье… Все, чем жизнь полна,
Все звучит здесь позабытой сказкой.
Нежная склонилась тишина
Надо мню с материнской лаской.

Чую я внимательной душой,
Как проходит мимо чрез кладбище
Та, что и меня возьмет с собой
В вечное спокойное жилище.