ВСЕВОЛОД БАЙКИН
1898, Вильна — 193?
Редактор московской газеты «Свободный час». Во время Гражданской войны эмигрировал в Польшу. Участник варшавского литературного объединения «Таверна поэтов» (1921–1925). С 1930 г. лектор русского языка и древнерусской литературы в Университете Стефана Батория в Вильне. Автор пособий по русскому языку для поляков. C конца 1930-х гг. судьба его не прослеживается; упоминаемая в ряде источников дата смерти «1989» представляется крайне сомнительной. Переводы взяты из его миниатюрной книги с параллельным текстом «Антология: Избранные стихи римских поэтов» (М., 1918). Помещенный в ней текст стихотворения Галла — возможно, мистификация: подробная биография этого современника Катулла известна, но от его поэтического наследства достоверно сохранилась лишь одна строка.
ГАЙ ВАЛЕРИЙ КАТУЛЛ
(ок. 87–54 до Р.Х.)
ОБ АКМЕ И СЕПТИМИИ
На коленях держа свою подругу,
«О, Акме! О, Акме! — сказал Септимий. —
Если я не люблю тебя безумно
И вперед не готов любить все годы
Так тебя, как, возможно, всей душою,
К сероглазому льву навстречу выйти
В знойной Индии иль в песках Либийских
Я готов». Лишь сказал, Амур, хоть раньше
Он налево чихал, чихнул направо
В одобренье; Акме, склонив головку,
Опьяненные страстью пылкой очи
Друга, пурпурным ртом целуя сладко:
«Жизнь моя, — говорит, — Септимий, верно,
Мы служить одному должны владыке:
Ведь пылает все ярче, все сильнее
В сердце нежном моем огонь Венеры».
Лишь сказала, Амур, хоть раньше влево
Он чихал, в одобренье чхнул направо.
Ныне, после примет счастливых этих,
Оба любят друг друга и любимы.
И Септимий, влюблен, Акме одну лишь
Любит больше всех Сирий и Британний,
И Септимию лишь Акме всю нежность,
Всю любовь отдает, верна ему лишь.
Кто видал и когда людей счастливей?
Кто видал благосклонней где Венеру?
К ЮВЕНЦИЮ
Сладкие очи твои целовать непрерывно
Если б мне, о Ювенций, позволено было,
То до трехсот тысяч раз целовал бы подряд их
Я и затем никогда б не пресытилось сердце
Ими, даже если сухих колосьев
Чаще был бы посев поцелуев наших.
ГАЙ КОРНЕЛИЙ ГАЛЛ (?)
(68/69–27/26 до Р.Х.)
К ЛИДИИ
Лидия, дева прекрасная, светлая,
Ты молока белее и лилии,
Ты словно белая роза с рубинною,
Словно слоновая кость индийская.
О, распусти, распусти свои волосы,
Желто-лучистые, словно блеск золота.
Милая, шею открой свою белую,
В белые плечи переходящую.
Милая, очи раскрой свои звездные,
Из-под ресниц устреми на меня ты их.
Милая, щеки открой ты румяные,
Пурпурной тирскою краской покрытые.
О, дай мне уста, уста коралльные.
Сладкие дай поцелуи, как голуби,
Ты мою душу пьешь исступленную.
Эти твои поцелуи жгут сердце мне.
Что у меня ты сосешь кровь горячую?
Спрячь свои груди, спрячь яблоки-двойню ты,
Бьются они, молоком наливаяся.
Пахнут киннамом груди открытые,
Рвутся наружу везде твои прелести.
Спрячь свои груди, меня язвящие
Их ослепительно-снежною пышностью.
Злая, не видишь, что обессилен я?
Или меня кинешь лишь полумертвого?
АЛЬБИЙ ТИБУЛЛ
(ок. 50–19 до Р.Х.)
К СПЛЕТНЕ
Сплетня твердит, будто часто грешит моя дорогая.
Я бы теперь желал слух мой совсем потерять.
Те упреки, что брошены ей, мне боль причиняют.
Что ты терзаешь меня, горькая Сплетня? Молчи.