Как писал об этом человеке А. Соболев, «Дмитрий Михайлович (Мейер Мейлахович) Пинес родился в Москве 13 февраля 1891 года; о роде занятий отца нам неизвестно ничего, но мы знаем имя матери — Анна Исидоровна, урожденная Фондаминская. Сочетание отчества с фамилией поневоле наводит на мысль — не приходится ли наш герой племянником знаменитому эсеру — цейлонскому землевладельцу — православному святому (именно в такой последовательности) Илье Исидоровичу Фондаминскому? — это многое бы объясняло в его политических взглядах, но наличные материалы не дают ответа на этот вопрос: генеалогия Фондаминских непроработана, а наш, как по другому поводу выразился Белый, „таинственно скрытый от всех Д. М. Пинес“, невольно берег свои тайны — и ни подробностей происхождения, ни обстоятельств гимназического обучения его мы не знаем. Однако мы знаем, что он учился в Психоневрологическом институте в Петербурге на юридическом факультете и печатал стихи и заметки в институтской многотиражке. С ранних эсеровских времен он был знаком с Ивановым-Разумником; вероятно, при его посредстве в самом начале 1920-го года Пинес входит в круг петербургских литераторов, но не успевает сделаться в нем сколько-нибудь заметным, ибо 3 февраля его арестовывают. Его защита по тем временам оказывается весьма бурной; в многоголосом хоре вступившихся выделяется дискант дедушки Калинина: „Прошу пересмотреть дело арестованного гр. Пинес Дмитрия Михайловича и, если есть возможность, применить к гр. Пинес Первомайскую амнистию“ . <…> Это высокое заступничество было петроградскими чекистами проигнорировано и Пинеса выпустили едва ли не позже всех однодельцев — лишь к концу 1920 года. Следующие годы его работы плотно связаны с Вольной Философской ассоциацией (Вольфилой); по всей вероятности, работа его там началась еще до ареста, возобновилась после освобождения и сделалась незаменимой из-за трагических обстоятельств — 8 мая 1922 года покончил жизнь самоубийством В. В. Бакрылов, ее бессменный секретарь; его и заменил Пинес. Вне стен ассоциации его занятия преимущественно складываются из службы в издательском отделе „Центросоюза“ и историко-литературных исследований, в которых он почти демонстративно держится на вторых ролях. Главным его делом в 1920-е годы становится работа над библиографией Андрея Белого. В 1927 году его навыки архивиста и библиографа вновь оказываются кстати: вместе с Ивановым-Разумником они сразу после смерти Федора Сологуба разбирают его гигантский и на диво сбереженный архив, составляя предварительную опись (о качестве которой свидетельствует то, что ею пользовались до начала 1990-х годов). Год спустя Пинес был вторично арестован; обвинение вменяло статью 58 пункт 11 — „участие в антисоветских организациях и группировках“. Иванов-Разумник вновь пытался прибегнуть к высокому заступничеству, адресуясь к Вере Фигнер. Временно помогло. Но через несколько лет Пинес был арестован вновь. Приговор оказался неожиданно мягким — пять лет ссылки, отбывать которую он был отправлен в Архангельск. Срок ссылки Пинеса завершался в январе 1937 года; в день его окончания он был вновь схвачен Архангельским НКВД; спустя несколько месяцев в Ленинграде была арестована его жена. На этот раз у него пытались получить показания, на основании которых можно бы было вовлечь в круг вымышленного заговора максимальное количество людей, начиная с его жены: 23 октября им обоим было предъявлено обвинение; „тройка“ вынесла приговор — смертная казнь. Спустя четыре дня их расстреляли». Переводы Пинеса с польского немногочисленны — и обнаружены пока что только в в многотиражке его студенческих лет. Принося благодарность А. Соболеву, из работы которого и взяты все вышеприведенные факты, возвращаем читателю эту неизвестную страницу русского поэтического перевода, и в частности — все еще плохо изученной отечественной полонистики. Еще учась в институте, Д. М. напечатал несколько стихотворений и переводов в газете «Жизнь студентов-психо-неврологов» (1913—1914); больше при жизни его поэтические опыты не публиковались. Несколько десятков стихотворений сохранились в составе его архива в РГАЛИ, где они перемешаны со скопированными им текстами Сологуба.