Писал стихи, переводил стихотворения польских поэтов; при жизни в этой ипостаси не печатался.
***
Грустно мне, Боже…
Грустно мне, Боже! Хоть запад сверкает в румянце
и радуга брызг серебрит надо мною туман,
и звезды беззвучно по ласковым волнам струятся,
сгибая изнеженный стан.
Хоть здесь и на небе так чудно, а все же –
грустно мне, Боже!
Как колос пустой, приподнявший с усильем головку,
я вырос поспешно, чтоб скоро без пользы увять.
В иные минуты мне вдруг так бывает неловко
и стыдно, что некому даже солгать!
Тебе одному рассказал бы все горе, быть может, –
грустно мне, Боже
Или как мальчик, напрасно стремящийся к маме,
рыдаю и бьюсь, чтоб найти невозможный ответ,
а солнце, горячее, южное солнце, с волнами
мне шлет, убегая, привет!..
Хоть знаю, что снова вернется обратно, а все же –
грустно мне, Боже!
Сегодня по морю, по бурному морю плутаю –
усталому взору напрасно искать берегов.
Но аистов в небе случайно мелькнувшая стая
мне снова напомнила землю отцов!
И оттого, что я в польше встречал их, быть может, –
грустно мне, Боже!
Затем, что я думал так часто о жизни, о Боге,
затем, что я рано покинул родительский дом,
и как пилигрим, заблудившийся в дальне дороге,
бежал одинокий под гром!
Затем, что не знаю, где труп мой остывший положат, –
грустно мне, Боже!
А ты? Ты спокойно посмотришь на белые кости:
они не дождутся тяжелых кладбищенских плит.
Но я человек… И больно мне, больно до злости
поверить, что это – унылое завтра сулит!
За то, что Ты мне приготовил такое убогое ложе, –
грустно мне, Боже!
Узнав, что на родине милой младенец у Бога
о моем возвращении молит, и верит, и ждет,
бедное сердце еще одной бьется тревогой
и думу глухое отчаянье жжет!
От того, что молитва ребенка ничем не поможет, –
грустно мне, Боже!
И оттого, что над миром волшебною властью
руки твои вознесли бесконечную твердь,
Что новые люди, всю жизнь промечтавши о счастье,
будут, как я, проклинать свою смерть…
Прежде чем я покорюсь, я скажу тебе все же –
грустно мне, Боже!
***
Есть еще тайны глубокие,
Известна нам только часть.
Любовь не одна биология,
Любить – это значит красть.
Забраться к кому-нибудь в душу,
Согреться коварной змеей,
Жизнь чью-то взять и разрушить,
Чей-то смутить покой.
И напившись любви – стать пьяным,
А потом, трезвея, опять
Рыскать по свету за тайной,
Новую тайну искать.
Каждый раз любить всею силой,
Всею страстью, всею душой.
Разве ж это не то же, мой милый,
Что обычный и грубый разбой!
***
Замученный бури безумьем, как парусник пьяный,
Ничего не хочу, лишь одной тишины.
И того, кто поймет этот крик неназванный,
Эту злую тоску, эти страшные сны.
И того, кто, обняв меня чуткой душою,
Исцелит от страданий и мук,
Кто усталую душу навек успокоит
Тихой лаской трепещущих рук.
Я за счастьем иду. Как слепой, прямо-прямо…
Но куда и к кому я приду?
Все равно среди вечного шума и гама
Все дороги к Тебе приведут.