На главную страницу

НАТАЛЬЯ ГАЛКИНА

р. 1943, Киров

Родилась в эвакуации, в городе Кирове (бывшая Вятка, бывший Хлынов). Закончила Высшее художественно-промышленное училище им. В. И. Мухиной (бывшее училище Штиглица). Посещала семинар Т. Г. Гнедич. Поэт (автор восьми книг стихов), прозаик (вышли две книги прозы, романы, повести и рассказы печатались в периодике), переводчик. В разное время переводила Вийона, Байрона, Роберта Грейвза, - а также словенского поэта Антона Ашкерца. Живет в Петербурге.


ФРАНСУА ВИЙОН

(1431-после 1463)

БАЛЛАДА СОСТЯЗАНИЯ В БЛУА

От жажды гибну я у родника,
Дрожа в ознобе, на костре сгораю;
Мне, как чужбина, родина горька,
Я обретаю все, я все теряю;
Всем верю, никому не доверяю;
Я, червь нагой, корону надеваю,
Я всемогущ, ничем мне не помочь,
Смеюсь сквозь слезы, в старых снах плутаю,
Все принимают, каждый гонит прочь.

Нет в мире постоянней перемены,
Меня неясность истиной влечет,
Я сомневаюсь в том, что несомненно,
В расчете точном вижу я просчет;
Ничто ни с чем сочту наперечет;
В отчаяньи опору обретаю,
А утром говорю: "Настала ночь!"
Все помню, ничего не понимаю.
Все принимают, каждый гонит прочь.

Я беззаботен, всё меня тревожит,
Люблю владеть, но не люблю хранить,
Лишь похвала число обид умножит,
И невиновных легче обвинить;
Лишь тот мне друг, кто станет говорить,
Что белый лебедь - это ворон черный,
Похожа правда на вранье точь-в-точь;
Не предавать, а помогать зазорно,
Все принимают, каждый гонит прочь.

О принц, я сообщаю вам с поклоном:
Живу я только по своим законам,
Но получить награду я не прочь.
Я слеп и глух. Так будьте благосклонны!
Все принимают, каждый гонит прочь.

РОБЕР ДЕ МОНТЕСКЬЮ-ФЕЗАНСАК

(1855-1921)

ОВЧАРКА

          Teneo lupum auribus

Волк с собакой, тропы блуда,
Пробуждают, знать, в пылу
Филомеловы прелюды
Сказочных лесов Сен-Клу.

Как светлы зрачки и яры,
Волчий нюх, собачий нрав;
Кто ублюдок этой пары -
Кербер? цербер? волкодав?

Что за псина, что за сука,
Скандинавский пес Фенрис,
Аполлонова порука
Иль гроза чердачных крыс?

Вид Азора, лай Трезора,
Вопли: "Волки!"- крик: "Ату!"
Пес Навуходоносора,
Два оскала на лету.

Под омелой и под ёлкой,
Ненасытностью греша,
Меж собакою и волком
Бродит сонная душа.

То ли дикую собаку
Динго манит волчий Орк,
То ли лапа волколака
За веревочку дверь - дёрг.

Свою Чару господарка
Ищет в чаще до утра,
Чтоб не родилась овчарка,
Страж овечек овчара.

Вспоминай волчицу Брема,
Зверь, подавшийся в ловцы,
Или Ромула и Рема
Воспитавшие сосцы.

И всю жизнь-то, может статься,
Не могу понять, как быть:
То ли волка не бояться,
То ли в лес мне не ходить.

Посылка

Друга скинута личина,
Шкура волка на земле.
Что за басенный волчина
Возникает в полумгле?

Ты мне враг, мой друг Теренций,
Бред любовный Мариво.
Чад спасительных сентенций
Не спасает никого.

Так держись за волчьи уши
В яме волчьей ввечеру,
В час свиданий, в час пастуший,
Всех пасущий на юру.

ДЖОРДЖ ГОРДОН БАЙРОН

(1788-1824)

СТАНСЫ НА МУЗЫКУ

1

Нет радости, милее той, что Рок придет отнять,
Когда настанет час уму и чувствам отпылать;
Зачахнут розы нежных щек и сердца первоцвет,
И увяданье нас уймет почти во цвете лет.

2

А те, кто схоронил в волнах обломки светлых дней,
Плывут на отмели греха и в океан страстей,
Им тщетно компаса игла указывает путь
К фата-моргане берегов, которых не вернуть.

3

Когда кладбищенский покой нам душу омертвит,
И станет глух к чужим скорбям, кто по своим скорбит,
Когда ручьи живые слез прихватят холода,
В сухих глазах блеснут лучи нетающего льда.

4

Еще живут в устах - слова, надежды ток - в груди,
Но прежних безмятежных снов ты заполночь не жди.
Обвил руины буйный плющ, все утопил в листах,
Снаружи трепет, зелень, жизнь, внутри развал и прах.

5

Где чувства, равные былым, тот, кем я был тогда,
Где слезы прежние мои, летучих дней чреда?
Когда б вернулась, как весна, вся прелесть бытия,
В пустыне нынешней моей, оттаяв, плакал бы я...

РОБЕРТ ГРЕЙВЗ

(1895-1985)

УКОР

Луной глядишь в мои леса,
В леса тревог и бед,
И слез вечерняя роса
Твой оттеняет свет.

Нарушив мой покой и сон,
"Жестокий... - шепчешь, - лжец..."
Из можжевельника сплетен
Колючий твой венец.

Лжец? Но ведь я тебе не лгал
И не был я жесток.
Стволы черны, снег белый пал
И звезды пали в срок.

В твоем луче двоится тьма,
Грех жизни нашей всей
И полустертый след клейма
На совести моей.

АНТОН АШКЕРЦ

(1856-1912)

СНЕГОПАД

Снег, белый снег
струится, ниспадая...
В окне чуть свет
соседка молодая.

Бледна, нежна
соседка в раме сонной,
поглощена
стремниной заоконной.

Снег, белый снег
меж нами, как преграда...
И я на дне
девического взгляда!

ГОЛОС МОРЯ

Старый Томаж вышел на лов
вечером в море.
Скрылись из глаз берег и кров,
гавань предгорий.

Солнце садится, тьмы пелена
не за горами.
Бросил старик сеть из челна,
встав над волнами.

Знатный улов радует глаз.
Снасти на месте.
То-то рыбак рыбы продаст
завтра в Триесте!

Прячет улыбку старый в усы,
сеть бросив снова.
Вот так удача!.. Мчатся часы
лова ночного.

"К дому, старик, лодку направь!
Буре быть, грому! -
Слышит он зов. - Ловлю оставь!
К берегу, к дому!"

"Кто там зовет? чьи голоса
в темном просторе?.."
Глянул окрест - лишь небеса,
воздух и море...

"К дому спеши, к дому спеши!" -
оклик чудесный.
"Боже, кто там?.." - и ни души,
мрак бестелесный.

В руки рыбак весла берет
с третьего зова,
и до седьмого пота гребет
с чудного лова.

Лодка летит, парус трещит
в вихре зловещем...
Вот и грозы голос звучит,
молния блещет!

В сполохах туч мчится рыбак,
в окриках грома...
Вот и видна гавань сквозь мрак,
Вот он и дома.

Горе тому, кто встретил шквал
в грозной стихии!
Кто его звал? Кто окликал?
Духи морские?