Дополнительные материалы

Интервью "Русскому Журналу"

В АЛЛЕЕ ЛЮКСЕМБУРГСКОГО САДА

Она прошла – резва, как птица,
Веселая, в расцвете лет,
В руках букет цветов лучится,
А на устах звенит куплет.

На целом свете не она ли
Одна смогла б меня понять
И черные мои печали
Единым взглядом разогнать?

Но нет – лишь на одно мгновенье
Чудесный луч блеснул светло:
Благоуханье, юность, пенье...
Мелькнуло счастье – и прошло!

ЗАКАТ

Когда над Тюильри закат огни зажжет
И окна во дворце затопит, пламенея,
Я погружен в мечты, я – Главная аллея,
Я – зеркало озерных вод.

Тогда, друзья мои, как неусыпный страж,
Прихода темноты я жду в вечернем парке:
Там рдеющий закат, как редкостный пейзаж,
Взят в раму Триумфальной арки.

ТРЕВОГА

На что мне, хищница, твое нагое тело,
Греховный твой сосуд, доступный всем подряд, –
И кудри сальные с тоскою застарелой
Губами ворошить сегодня я не рад.

Прошу я о другом – в альков к тебе забиться,
Где мукам совести встает преградой грех,
Всю ложь твою испить, и тяжким сном забыться
С тобой, небытие познавшей глубже всех.

Давно о чистоте мы позабыли оба –
Бесплодием Порок отметил нас с тобой,
Но в каменной твоей груди царит покой,

А предо мной в ночи встает виденье гроба,
И в одиночестве я не смежаю век:
Мне страшно, что, уснув, я не проснусь вовек.

ХАНДРА

Проклятая хандра! Опять гляжу в окно.
Густая сеть дождя все небо пронизала.
И копоть между крыш висит, как покрывало,
И тени вдоль домов, и луж полным-полно.

Мне думать лень, мой мозг бездействует давно.
Уставясь в темноту, лениво и устало
На вымокшем стекле рисую что попало.
Пойду-ка погулять! Куда? А, всё равно!

Ни новых книг. Ни лиц. Прохожие-тупицы.
Фиакры, холод, грязь да ливень проливной...
Темнеет. Фонари. И я плетусь домой.

Зеваю и жую, листаю книг страницы.
Все спят. И только мне не спится до утра.
И спать мне не дает проклятая хандра!

ГРУСТНО, ГРУСТНО

Я на огонь смотрю. Зевота сводит рот.
Снаружи плачет дождь и ветер дует в щели.
Играют за стеной начало ритурнели.
Как грустно жить... И жизнь так медленно течет!

Мне видится земля, сквозь вечный небосвод
Ничтожным атомом летящая без цели.
Лишь крохи жалкие мы разглядеть сумели.
Напрасно Целое себе разгадки ждет.

Вот общая судьба! Комедия все та же:
Болезни да грехи, пороки да пропажи,
Затем исчезнем мы, небытие придет,

И травкой порастут навек останки эти.
А здесь тем временем все то ж из года в год.
Как одиноки мы! Как грустно жить на свете!

НАД ГРОБОМ

Ярость ливней грозовых,
Торопливые зарницы,
Легкий пар в луче денницы,
Полыхание шутих,

Вихрь, что прянул и затих,
Звон стрелы, что к цели мчится,
Хладный лед в тепле гробницы,
Эхо средь вершин седых –

Если всё так мимолетно,
И бесплодно, и бесплотно,
Что ж тогда земной наш век,

Столь же краткий, столь же тленный?
Всё – ничто, и всей вселенной
Символ – ты, о человек!

К НОЧИ, КОТОРАЯ БЫЛА ПРОВЕДЕНА БЕЗ СНА БЛИЗ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ

Куда же ты спешишь, спасительная мгла?
Я думал, минуло лишь полчаса, и любо
Мне было целовать алеющие губы,
Что краску пьют с моих и жгут их добела.

Но вижу: ты от нас уже почти ушла.
Вернись, повремени еще! Ну почему бы
Тебе не погодить? Не разрушай так грубо
Приюта, что любовь над нами возвела.

Твой сын, безгласный сон, обходит темный дом
И сеет россыпи блаженных грез кругом –
Усни, себя и нас напрасно не тревожа!

И так уже вот-вот осветится восток,
Пробрезжит тусклый луч сквозь черный твой платок,
И чуть покинешь нас – мы разлучимся тоже.

МАЛЕНЬКИЙ КОНЦЕРТ

Сон, лихорадка цвета крови, –
Сквозь пальцы яркий свет сочится.
Желаньем бешеным томится
Душа, к борьбе себя готовя.

В твердыню полдня плещут нивы.
Едва слыхать, как свищут косы,
Трещит кузнечик безголосый,
А желтый лес примолк лениво.

Зеленый прудик гнилью пышет.
Звенит туман, завороженный
Дыханьем Бога. Прокаженный
Сквозь плеск воды надежду слышит.

Дедала помнит сумрак синий,
Пропахла молоком осока,
Скрипичный зов парит высоко
В пустом дворе сквозь вопль крысиный.

А на кабацких стенах гордо
Цветут прохладные фиалки.
И гибнет голос в шумной свалке
Под гром финального аккорда.

* * *

С ночных ветвей срывается капель
Весенняя, и наступает мрак,
Пронзенный звездами – заменой свету.

Под кущею терновою приляжешь,
И в плоть хрустальную вопьется острый шип –
Знак брачных уз души твоей и ночи.

Невеста блещет звездной диадемой,
Невинна, словно мирт,
Склоняется над страстным ликом мертвеца.

И зябких ароматов полный
Тебя прикроет Госпожи просторный синий плащ.

МЕЛАНХОЛИЯ

Душа замкнулась в синей немоте.
Утоплен бурый лес в окне открытом,
Звериный, темный: в сумраке размытом
Взмах мельницы; багряный в пустоте

Табун несется. В бурой тесноте
Кивают травы облакам пролитым.
Над золотом подсолнуха забытым
Звезда горит и зябнет в высоте.

Хохочут девки. На ночном кусте
Блестит роса. Читай же смерть в испитом
Чужом лице, заплаканном, убитом.
Звезда над садом, тени в темноте.

ЗА МОЛОДЫМ ВИНОМ

(2-я редакция)

Скрылась ласточка давно,
Солнце алое заходит.
Молодое ходит-бродит
В зале сумрачной вино;
Снег идет за горою.

В чаще голо и темно,
Егерь из лесу выходит.
Молодое ходит-бродит
В зале сумрачной вино;
Снег идет за горою.

Мышь летучая – в окно,
Под окном чужак проходит.
Молодое ходит-бродит
В зале сумрачной вино;
Снег идет за горою.