На главную страницу

НИНА КОСМАН (KOSSMAN)

В возрасте 12-ти лет эмигрировала с семьей в Израиль, потом в Америку. Окончила одну из нью-йоркских школ. После окончания учебы в Беннингтонском колледже преподавала русский и английский в колледжах и училищах Калифорнии, Массачусетса, Пенсильвании, Нью-Йорка. Стихи начала писать в раннем детстве, но серьезно – уже в эмиграции, с 13-14 лет. После первой публикации двух стихотворений в газете НРС в 1980 стихи стали появляться в “Новом Журнале”, в ежегодниках “Встречи” и “Побережье”. Помимо стихов по-русски, пишет стихи, прозу и пьесы по-английски. Первый сборник стихов “Перебои” был издан в Москве в 1990. “По правую руку сна” – второй сборник стихотворений – вышел в 1996 в Филадельфии. Переводы из Константиноса Кавафиса выполнены, как и аналогичные переводы Льва Лосева, с английского подстрочника и опубликованы в альманахе “Побережье” (1997, № 6, Филадельфия).



КОНСТАНТИНОС КАВАФИС

(1863-1933)

МОГИЛА ГРАММАТИКА ЛИЗИЯ

В бейрутской библиотеке, направо от входа,
мы похоронили мудрого Лизия, грамматика.
Мы выбрали ему прекрасное место,
положили его рядом с книгами,
которые он помнит, наверное, даже там:
комментарии, тексты, грамматики, варианты,
многотомные исследования греческих идиом.
К тому же, по дороге к книгам
мы будем видеть могилу и чтить его прах.

МАНУЭЛЬ КОМИНОС

Сумрачным сентябрьским днем
Император Мануэль Коминос
почувствовал, что смерть недалека.
Придворные астрологи – подкупленные, разумеется, –
болтали о годах, предстоящих ему.
Но пока они толковали,
он вспомнил старый религиозный обряд,
приказал принести из монастыря
церковные ризы
и надел их, радостно принимая
скромный облик священника или монаха.

Счастлив тот, кто верует
и кто, как Император Мануэль, к концу жизни
скромно одет в свою веру.

ЮЛИАН НА МИСТЕРИЯХ

Но когда он очутился в темноте,
в жутких недрах земли,
в сопровождении нечистых греков,
и бесплотные фигуры в венчиках и ярких огнях
явились пред ним,
юный Юлиан оробел
и, повинуясь порыву, оставшемуся с набожных лет,
перекрестился.
Фигуры тут же исчезли;
постепенно потухли венчики и огни.
Греки переглянулись.
“Видели вы это чудо? – спросил Юлиан. –
Милые спутники, мне страшно.
Мне страшно, друзья, я бы хотел уйти.
Не видели вы разве, как демоны исчезли,
как только узрели святой знак креста?”
Греки презрительно расхохотались:
“Стыдно! Стыдно так говорить
с нами, философами и софистами!
Если желаешь говорить такие слова,
говори их епископу Никомедии
и его священникам.
Величайшие боги Греции
явились перед тобой.
А что ушли, так не думай,
будто они испугались жеста.
Просто когда они увидели
твой отвратительный, грубый знак,
их благородные натуры пришли в омерзение,
и они с презрением покинули тебя”.
Вот что они сказали ему,
и дурак оправился от своего священного,
блаженного страха, убежденный
нечистыми словами греков.

ПЕРВАЯ СТУПЕНЬ

Молодой поэт Эвмен
жаловался Феокриту:
“Я пишу вот уже два года,
а сочинил всего лишь одну идиллию.
Это мой единственный законченный труд.
Грустно, что лестница Поэзии
высока, чересчур высока;
с этой первой ступени, где я стою,
мне никогда не подняться выше”.
Феокрит отвечал: “Такие слова
кощунственны и недостойны.
Ты должен быть счастлив и горд
стоять на этой первой ступени.
Подняться столь высоко – немалое достижение:
содеянное тобой велико.
Даже эта первая ступень
далека от обычного мира.
Чтобы стоять на этой ступени,
ты должен по праву быть
жителем страны идей.
И ведь трудно и необычно
числиться гражданином такой страны.
Правящих ею законодателей
никакому шарлатану не провести.
Подняться столь высоко – немалое достижение:
содеянное тобой велико”.