На серебряных цезурах,
На цезурах золотых
Я вам пел о нежных дурах,
О любовницах моих...

Ну, не все, конечно, дуры;
Были умные, – ого!
Прихватившие культуры,
Прочитавшие Гюго.

Впрочем, ведь не в этом дело:
Что "Вольтер" и "Дидерот",
Если тмином пахнет тело,
Если вишней пахнет рот.

Если вся она такая,
Что ее глотками пью,
Как янтарного токая
Драгоценную струю...

Да, – бывало! Гордым Герам
Оставляя "высоты",
Я веселым браконьером
Продирался сквозь кусты.

Пусть рычала стража злая,
Не жалел я дней моих,
По фазаночкам стреляя
В заповедниках чужих.

Пронзены блаженной пулей,
Отдавали легкий стан
Пять Иньес и восемь Юлий,
Шесть Марий и тридцать Анн.

А теперь – пора итогов.
Пред судьбой держу ответ:
Сотни стройных перетрогав,
Знаю я, что счастья нет.

"Смертный миг" мой будет темен:
Командоры что есть сил
Бросят прах мой в жерла домен,
Чтоб геенны я вкусил.

За пригоршнею пригоршня:
Месть – хоть поздняя – сладка...
И в машине, в виде поршня,
Буду маяться века!