Две аккуратных круглых цифры пять,
Два ковшика, две раковинных створки,
Но уж не те, что я привык хватать
За физику и за латынь, – пятерки.

В их ковшиках – столь горестный отстой,
В их раковинах – гул столь черной бездны,
В их сочетаньи – ужас столь простой,
Что все слова и слезы бесполезны.

Но, в каждой, в них – и острое ушко
Моей подруги, безысходно-милой,
Которую позвал я жить легко
И скоро должен обмануть могилой.

Что ей шепнуть? Что хоть и мой гранит
От жизни выветрился постепенно,
Но верю я: она меня простит, –
Моя Тростинка, Нинка, Айсигена...