УНИВЕРСАМ

фуга

Всё во мне, и я во всем.

Тютчев

Я думаю, что я себе универсам,
куда я захожу по надобностям разным.
Открыт бываю я и людям, и часам,
пространству грузному и хрупким чудесам,
погоде на сердце, и пьяным голосам,
и кособокой скуке, и соблазнам.

Всё есть во мне, чтобы по горло жить
(в придачу ко всему и распри даже!).
Фасованно могу себя я предложить,
готов с утра к великой распродаже.

Завистники-глаза сверкают, как витрины,
устраивая трижды в день смотрины.
Сквозь них приходит день в универмаг,
облизываясь, будто бешбармак.

Вот полки, белые и твердые, что кость,
нагружены чуть охлажденным мясом.
Утроба нежится, подобная колбасам.
Но кто это «ого!» проокал басом?
Кто взгляд в меня забил, как в стенку гвоздь?
Не трогайте меня! Своим я занят делом!
А если нужно что, ходите по отделам.

Вон головы мои, как лысые сыры,
лежат, лишенные и плеч и шеи,
и рады, что в них есть червивые траншеи,
и рады от дыры и до дыры.
Лежат они, округло хорошея,
как с неба выставленные миры.

Лежат они невдалеке от масла,
которое белеющую плоть
поставило стеной, за пряслом прясло.
Но в масле не катаются. Колоть
ножом их насмерть не велел Господь,
и по частям они обречены железу
и жизни, как вседневному надрезу.

Располосованный наискосок,
как лососины розовый кусок,
не может рот полунемой открыться.
А кровь густеет, как томатный сок.
И из ладони, словно из корытца,
сухие пальчики, как палочки корицы…
И каждый мой отдел не оттого ль высок,
что мне затылок, темя и висок
украсили и соль, и сахарный песок?

          Ой, полным-полна моя авоська!
          Есть и перец в ней, и лук.
          Не жалей ни слез, ни воска,
          ни утраты, ни разлук!

Всё есть во мне. И жить – как жрать и жрать.
Надежде я свояк, а делу – кум.
Могу товар своей рукой-владыкой брать
и по-лукулловски жевать рахат-лукум.

Рабочий день, бывает, разворчится,
а в деньгах ветер, свист и кутерьма.
Соскочит с полки баночка горчицы
и в руки прыгает сама.
Чужой, огромной жизни послужи-ка,
и прянут пряности в открытый рот, как рать,
язык и нёбо обожжет аджика,
крапивой продерет! А жить – как брать и жрать.

Во всякой жизни есть и нужен привкус,
но жизнью торговать, ей-богу, нелегко.
Проторговался – так возьмут за гривку-с
да и на солнышко, как за ушко.
Проторговался – так сиди и шамкай,
гляди вослед, как в самый зад, судьбе,
когда универсам с универсамкой,
качая сумками, идут к себе.

          Ой, пустым-пуста моя авоська!
          К ней не я ль попался в сеть?
          С плеч головушку ты сбрось-ка!
          Что ж ей попусту висеть?

Всё есть во мне. И назло контроверзам
чиновничьим и страхолюдью зим
универсам стоит, как универзум,
как суетливый Божий гомозин.
И стану ожидать я с Богом очной ставки
в полночный час, всплакнув по волосам.
И буду ждать на судном на прилавке,
когда закроется универсам.

                                            17–25 марта 1973