На главную страницу

ЛЕВ УМАНЕЦ

1858 или 1859 – не ранее конца 1912 года (?)

В литературе Льва Игнатьевича Уманца (который нередко подписывался как Л. У-ц.) постоянно путают с его (очевидно) братом – цензором Сергеем Игнатьевичем Уманцом, журналистом, историком, этнографом, также отдавшим дань поэтическому переводу. Помимо многочисленных водевилей, рассказов, романов и пр., именем Льва Уманца подписаны по меньшей мере две важные для истории перевода книги: Современные армянские поэты. Биографии и стихотворения [Ованес Ованесян, Ованес Туманян, Алексадр Цатуриан, Левон Манвелян, Аветик Исаакян]. Пер. Бальмонта и др. Под ред. Льва Уманца и Аракела Дервиш. М., 1903; а также не менее важная (в силу крайней популярности Эдгара По в России), вышедшая позже книга: Эдгар Поэ. Необыкновенные рассказы и избранные стихотворения в переводе Льва Уманца. С иллюстрациями». Типография Т-ва И. Д. Сытина в Москве. 1908. Судя по всему, эти книги так и остались его заметным вкладом в русский поэтический перевод. Перевод «Ворона», как показали архивные изыскания, выполнен при этом не позже 1887 года. Составитель сайта «Век перевода» благодарит Александра Маевского и Владимира Чередниченко за помощь, оказанную при составлении данной подборки.


ЭДГАР АЛЛАН ПО

(1809–1849)

ЭННЕБЕЛЬ ЛИ

Давно, давно, тому уж много лет,
В приморском царстве там, вдали,
Жила она (о ней слыхали вы, иль нет?) –
По имени Эннебель Ли.
И дух ее одной мечтою был согрет:
Чтоб я ее, она меня любить могли!

Я был дитя, она была дитя
В приморском царстве том, вдали.
Таили мы любовь сильнее, чем любовь –
Я и моя Эннебель Ли!
В любви нам ангелы крылатые небес
Завидовать могли.

Вот почему тому уж много лет
В приморском царстве том, вдали,
Холодный вихрь из облаков обвеял
Прекрасную Эннебель Ли…
И знатный родственник пришел,
Ее далеко унесли
И там в гробнице схоронили,
В приморском царстве том, вдали…

И духи, менее блаженные, чем мы,
Завидовали нам среди земли,–
Вот почему (известно это всем)
В приморском царстве том, вдали,
Холодный вихрь из облаков ночных
Завеял и тем убил Эннебель Ли!

Любили мы сильней, чем любят те,
Кто старше нас, среди земли,
Разумней нас среди земли.
Ни ангелы в небесной высоте
Ни демоны в пучине не могли
Ни разу дух мой разлучить с душой
Красавицы Эннебель Ли.

Когда блеснет луна, навеет грезу сна
О чудной той Эннебель Ли,
И лишь блеснет звезда,– в ней вижу взор всегда
Прекрасной той Эннебель Ли.
В мечте, во тьме ночей, лежу я рядом с ней,
С ней, милой, милою невестою моей,
Там, на могиле, у волны, вдали,
На гробе, где шумит волна вдали…


УЛАЛУМ

Было небо и мрачно и серо,
Лист на дереве сух был и сер,
Лист на дереве вял был и сер,
То была октября атмосфера,
Мрак годов был темнее пещер;
Были сумрачны воды Обэра,
Было мрачно средь области Вэр.
Были влажны и сумрак Обэра
И тенями наполненный Вэр.

Там однажды в аллее Титана
В Кипарисах бродил я с Душой,–
В Кипарисах – с Психеей-Душой.
Было на сердце пламя вулкана,
Словно бурный поток огневой,
Словно лавы поток огневой,
Что клубится, катится до Йана,
До границ дальней оси земной,
До хребтов отдаленного Йана,
До холодной границы земной.

Наша речь не кипела без меры,
Был ряд мыслей безжизнен и сер,
Ряд мечтаний – коварен и сер.
Позабыв октября атмосферу,
Мы не знали, что сумрак так сер,–
В эту ночь из ночей так был сер,
Не заметили мрака Обэра,
Хоть и раньше бродили мы в Вэр;
Мы забыли и сырость Обэра
И тенями наполненный Вэр.

И когда уже ночь уходила
И на утро клонилась звезда,
И на утро смотрела звезда,–
Мы кончали прогулку… Светило
Родилося в тумане тогда.
Одиноко луна нам светила
Двоерогая – солнцу чужда, –
То Астарта в алмазах светила
Двоерогая – солнцу чужда!

– Ведь теплее луна, чем Диана, –
Сквозь эфир совершая полет,
В мире звезд совершая полет;
Ей заметней слеза средь тумана
На щеках, где червяк не умрет;
Пролетев звезды Льва-великана,
Озаряет нам путь в небосвод,
В тот забвения мир, в небосвод,
И промчась, назло Льву-великану,
Из очей нам сияние льет,
И сквозь логово Льва-великана
Нам любовь лучезарную льет!

Но, поднявши свой палец, Психея
Отвечала: «Коварна звезда!
Как страшна и бледна та звезда!
О, не медли! Пойдем же скорее,
О, бежим же, бежим же туда!..»
Прошептала и крылья, бледнея,
До земли опустила тогда;
Умирая шептала, бледнея,
Опустив книзу крылья тогда,
Опустив мрачно крылья тогда…

И сказал я: – Ведь это – мечтанье!
Понесемся в трепещущий свет,–
Погрузясь в кристаллический свет!
То Сивиллы и блеск и сиянье,
Красоты и надежды привет!
С небосклона сияет нам свет!
Можно смело поверить сиянью,
Пусть ведет нас,– опасности нет;
Можем смело поверить сиянью,–
Где ведет, там опасности нет,
Коль во мраке сияет привет!

Успокоив лобзаньем Психею,
Облегчил я от сумрачных дум,
Победил я волнение дум,
И к концу приближались мы с нею,
Где могильный был камень угрюм,
Легендарный был камень угрюм.
– Что за надпись, сестра? – так Психею
Я спросил: Дивный камень угрюм! –
И в ответ: «Улалум, Улалум!
Здесь погибший лежит Улалум!..»

На душе стало мрачно и серо,
Лист на дереве сух был и сер,
Лист на дереве вял был и сер…
Я вскричал: – Октября атмосфера
В год последний, во мраке пещер!–
И вошел я,– вошел я в пещеру,
Я отнес мою ношу в пещеру.
В эту ночь из ночей мою веру
Злобный дух искушал средь пещер.
И узнал я,– узнал мрак Обэра,
Влажный сумрак средь области Вэр,
И узнал я и сырость Обэра
И тенями наполненный Вэр!..



АДА НЕГРИ

(1870–1945)

ПРИВЕТ БОЙЦАМ

О вас я думаю, борцы сохи и плуга,
Вам холод нипочем, и дождь, и вихрь, и вьюга!
С каким трудом вы хлеб добыть себе могли
Из недр кормилицы-земли.
Я помню и тебя, подземного героя:
Во тьме глубоких мин и в шахтах землю роя,
Ты весь изнеможен от тяжкого труда,
Не зная отдыха, работаешь всегда.
Вот страшный гром объял подземные проходы –
И стены рушатся, и дым наполнил своды,
И гибель всем грозит, и смерть со всех сторон,
Несется вопль и стон.
Но вот сквозь трещину на склоне горной кручи
Наружу вырвался, и солнца яркий луч
Его приветствует из туч!
Мне не забыть о вас, борцы святой идеи!
Когда кругом грозят враги и лиходеи,
Ведете к свету вы несведущий народ,
Отважно шествуя вперед.
И ты, науки жрец, во мраке кабинета,
Искатель истины, неведомой для света!
Вас всех да осенит зари желанной свет,
От всей души примите мой привет!..


ЛЕВОН МАНВЕЛЯН

(1864 – не ранее 1916)

НА РАЗВАЛИНАХ АНИ

Величья прошлого ничтожная руина!
Где слава дней былых? И грустно мне и жаль!..
В душе проснулась вновь забытая картина,
Проснулась вновь в душе уснувшая печаль.

Величье пышное сияло здесь когда-то,
И каждый камень здесь, и каждый шаг земли, –
Здесь все моей душе так дорого и свято:
Остатки старины – лежат они в пыли!..

Колонны чудные разрушенного храма,
Развалины дворцов и царственных палат…
Где к небесам неслись куренья фимиама, –
Обломки жалкие в ничтожестве лежат…

Палаты, и дворцы, и храмы, и фонтаны –
Погребены навек, – и дремлет все кругом…
И тайны их хранят безмолвные курганы…
Все тихо, все молчит, все спит могильным сном…

Но не молчит волна бурливого потока, – *
О времени былом скорбит он день и ночь,
И волны к берегам несутся издалека,
Целуют берега и снова мчатся прочь!

И дремлет перед ним безмолвная руина…
Былую колыбель забыть не может он,
Рыдает, как отец над милым прахом сына, –
И слышит далеко страдальца тяжкий стон…

*Река Ахурьян, которая протекает около развалин
известного исторического города Ани (прим.перев.)


БУРЯ

Шумят, ревут, бушуют волны
В пучине мрачной глубины,
А кручи гор, величья полны,
На волны смотрят с вышины.

И блещет молния из тучи,
И грома слышится раскат, –
Спокойно сумрачные кручи
На бурю грозную глядят.

И голос слышится могучий
В ущельях скал, как Божий гром; –
Смеются сумрачные кручи
Над обессиленным врагом...



* * *

Увы, увы! Обьятье смерти жадной
Меня, быть может, ждет, –
Тогда навек зароют прах мой хладный
          Под мрачный свод...

Я жить хочу, но не в тоске холодной,
Без грез, без сил, –
Как старый дуб, цветущий, но бесплодный –
          Такой удел не мил! –

В моей груди кипит поток могучий
Надежд, желаний, грез,
В моей груди терзанья муки жгучей
          И тайных слез.

О если б мог, свою настроив лиру,
О тайных грезах петь,
Всю тайну мук моих поведать миру –
          И – умереть!..


АЛЕКСАНДР ЦАТУРЯН

(1865-1917)

ГРЕШНИК

Доволен я судьбой, и ем, и пью я вкусно,
Я счастлив и богат, здоров и полон сил,
Свою судьбу и жизнь устроил я искусно,
Но как – не спрашивай! О, Боже, согрешил!..

Мне все, как богачу, оказывают ласку,
Сумел именье я и дом приобрести, –
Но как купил я дом – и хутор – и коляску, –
Уж лучше помолчать, – о, Господи прости…

Все дни и ночи все я посвятил заботам,
Торговлю начал я – и… денежки нажил.
Но сколько раз, друзья, объявлен был банкротом,
Эх! Лучше – не считать. – О, Боже, согрешил…

Нашелся верный друг, – честнейший, благородный!
Ему я вексель дал тысчонок в тридцати…
Добряк! Он спас меня! Теперь сидит голодный,
А я – сытехонек. О, Господи прости!..

Я ближних всех люблю, но мне бедняк дороже,
Кто беден, кто в нужде – душе и сердцу мил:
А скольких бедняков я обобрал – о, Боже.
Уж лучше не считать! Ох, каюсь, согрешил!..

Боюсь, – признание мое вам надоело:
Преграды я встречал на жизненном пути,
Но все преграды те преодолел я смело!
Прости, о Господи! О Господи, прости!..


ОВАНЕС ТУМАНЯН

(1869-1923)

ХРИСТОС В ПУСТЫНЕ

Пустыня сумраком объята..
Среди печальных, диких скал
Спаситель мира в час заката
О грешном мире тосковал...

Мрачнее сумрачной пустыни
Страдальца скорбное чело.

Любовь поведать он отныне
Хотел средь жизненной пустыни, –
И сердце страстно, как к святыне,
К любви и к истине влекло...

Уста безмолвны, полны муки...
Он слышал шум со всех сторон,
И нечестивых злобный стон,
И грешных песен слышал звуки, –
И молча, мрачен и угрюм,
Чело склонил Он, полный дум...


МОЯ ПЕСНЯ

Нет, не проси, о друг мой милый!
Не буду петь я, ангел мой,
Рассеет радость и покой
Печальной песни звук унылый;
Нет, всей душой тебя любя,
Не буду петь я для тебя!
Я песню пел на круче горной:
Засохли травы и цветы...
И там – пустыню видишь ты!
Ужасен песни звук тлетворный:
На склоне горной высоты
Завяли пышные цветы!
Я песню пел во мраке ночи,
Померк блестящий свод небес,
И месяц в сумраке исчез,
Погасли звезды – неба очи,
Лишь смерти яркая звезда
Сияла на небе тогда...
Тебе б на зорьке золотистой
Я песнь любви пропел мою...
Нет, тебе я не спою,
Не омрачу я дух твой чистый;
Тоской унылой я объят,
В душе печаль и мрак и яд...



АВЕТИК ИСААКЯН

(1875–1957)

* * *

Погас последний луч вечернего заката,
Поля, луга, леса объяла тишина,
Природа вся кругом спокойным сном объята,
Лишь я один лишен живительного сна.

На севере горит блестящая плеяда,
Луна свой яркий свет в окошко льет ко мне,
И веет на меня вечерняя прохлада,
И звезды шепчутся с зефиром в тишине.

О, звезды ясные, полночные светила,
И нежный ветерок, и бледная луна, –
Скажите, где она? Моя душа изныла, –
Вы видели ль ее? Скажите, где она!

Светает... Ночь прошла, – и день настал унылый, –
Темно и пасмурно! Бушует ветер злой.
Я жду, все жду ее, – но нет голубки милой...
Я жду тебя, вернись!.. Вернись, о ангел мой!


NOTTURNO

Я отдых и покой нашел в тиши пустынной,
От светской суеты уйти спеша;
Луга, поля и лес объемлет сон невинный,
И дремлет в тишине усталая душа...

Вот звезды в вышине заискрились, блистая!
Как эта ночь тиха, как чудно хороша!..
Вкушает сладкий сон душа моя больная, –
От горя, от невзгод усталая душа...



РУСАЛКА

В эту тихую, ясную, звездную ночь
О любви я мечтал над уснувшей рекой
И следил я, как волны уносятся прочь,
Как несется волна за волной...

Кто вдали, над рекой, нарушает покой,
Кто дремотную будит волну,
Об утес вековой ударяя волной,
Нарушая кругом тишину?

Ро, позволь же, позволь мне скорее взглянуть
На божественный стан, озаренный луной!
Кто на волны кудрей, на лилейную грудь
Там жемчужною брызжет росой?..

Кто в волшебную, ясную, тихую ночь
Там лобзает так страстно цветы?..
То – русалка, то волн очарованных дочь,
Что полна неземной красоты!

Это ты при луне, в полуночной тиши,
Обнимаешь ласкаешь цветы,
Ты – владычица грез, ты – царица души
Ты – царица безумной мечты!

В эту тихую, ясную, звездную ночь
В непонятной тоске я мечтал над рекой,
И смотрел я, как волны уносятся прочь,
Как несется волна за волной...


СМБАТ ШАХ-АЗИЗ

(1841-1908)

ИТАЛЬЯНКИ И ИТАЛЬЯНЦЫ

1

Зачем забыли, итальянцы,
Весёлый, радостный напев,
Зачем забыли пляски, танцы,
И смолкло пенье ваших дев?..
Былую грацию ужели
Забыл совсем прекрасный пол?
Враждою очи заблестели,
В руках сверкнул ружейный ствол…
Хоть на устах всё те же розы,
Но очи злобою горят,
И в тех устах смертельный яд:
Не ласки шепчут, а угрозы…
Они воспрянули душой,
Идя на бой за край родной!

2

О, если б их вы увидали —
С улыбкой страстной на устах,
С улыбкой неги иль печали,
С гитарой звонкою в руках!..
О, если б песни их слыхали
Под сенью пальмы, у ручья!..
Так из волшебной, чудной дали
Несутся песни соловья…
Любить умеют дети юга:
Любовь и страсть у них в крови!
В порыве страсти и любви,
Умеет песни петь подруга
В тени лесов, в тиши долин,
Под звуки стройных мандолин…

3

И вьются локоны волною,
И дышат негою уста;
Их брови чёрные — дугою,
В чертах небесных — красота!
Да, кудри их чернее ночи;
В очах у них — и рай, и ад,
И, словно звёзды, блещут очи,
Блаженство дивное сулят!
Как арфы чудные аккорды,
Их голос негою звучит, —
Пред ними грозный враг бежит,
Они могучи, храбры, горды!..
Как непорочно, как светло
Их вдохновенное чело!

4

Подобно вам, о итальянки,
Вооружились на врага
Когда-то смелые армянки, —
Им жизнь была не дорога́.
Они погибли, отдавая
Родной земле всю кровь свою,
И я, героев вспоминая,
Им славу вечную пою!
Да, славу светлую стяжали, —
Молва о них досель живёт,
И каждый честный патриот,
Скорбя в тяжёлый миг печали,
Страдая пылкою душой,
Вспомянет подвиг их святой…

5

Страна любви, войны и славы, —
Благословенная страна!
Венком лавровым величаво
Ты быть увенчана должна!
На бой смертельный, бой кровавый
Идите, родины сыны,
И озаритесь вечной славой,
Герои страждущей страны!
Да, не погибнет эта сила!
Героев кровь лилась рекой…
Ужель осилит враг лихой,
Ужель героев ждёт могила,
Ужель, Италия, должна
Ты снова быть покорена?!

6

В ком сердце чуткое трепещет,
Тот горьких слёз прольёт ручей!
Лишь враг злорадно рукоплещет
При виде гибели твоей…
И, видя твой удел печальный,
Мы горьких слёз прольём ручьи
И из отчизны нашей дальней
Оплачем бедствия твои.
Проклятье хищному Бурбону,
Который знамя водрузил;
Ведь он Италию сразил
И чести вечному закону
Коварный хищник изменил,
Тебя лишив последних сил!

7

Вперёд, друзья, на приступ, к бою,
Вы все восстаньте, как один:
На помощь храброму герою
Пойдёт толпа его дружин!
На подвиг грозный и кровавый
Идите, гордые сыны,
И осенит вас чудной славой
Могучий, светлый бог войны!..
На подвиг все идите смело!
Вас сам Господь благословит,
Небесный вам даруя щит,
И за святое ваше дело
Пойдёт озлобленный народ, —
И лавр победный расцветёт!

8

Вернись, вернись, былая слава,
Верни былые времена, —
И пусть коварная держава
Позором будет сражена!..
Верни, народ, былые силы
И славу прежнюю свою!..
С восторгом пылким до могилы
Я буду славу петь твою!..
И в нашем страждущем народе
Своим примером оживи
Стремленье к свету и свободе,
Могучий дух живой любви!..