На главную страницу

АННА БЕССМЕРТНАЯ

р.1978, Mосква

Поэт, переводчик румынской поэзии. Закончила романо-германское отделение филологического факультета МГУ в 2000 г. В настоящее время (2004) - главный редактор поэтического журнала "АКМЕ".



АЛЕКСАНДРУ МАЧЕДОНСКИЙ

(1854-1920)

КОРАБЛЬ СМЕРТИ

Среди волн и туч свинцовых мчал вперед корабль безмолвный.
Мачта молнией разбита. Курс держал он в никуда…
Расколоть его пытаясь, на него кидались волны,
И шипела, отступая, разъяренная вода.

Озверевший ветер реял меж свисающих канатов,
И оттуда вниз бросаясь, бездну в море разверзал,
И наверх опять взмывая, пел безумную кантату…
То ввергал корабль в пучину, то на гребень поднимал.

Ночь бесстрастная следила, как он, словно приведенье,
Темной точкой удалялся за чернильный горизонт,
Без руля, без капитана, потерявший управленье, -
Средь валов кипящих моря полуявь и полусон.

А на палубе вповалку - три… четыре… восемь… десять… -
Пассажиры и матросы - мертвых тел ужасный бал…
Лица белы, губы сини, а глаза покрыла плесень,
И смеялся, вою вторя, ртов мучительный оскал.

Разъяренными клинками рассекая ночь и ветер,
Гневно молнии бросали в море зла голубизну.
Ослепляющих зигзагов угасало многоцветье,
С тихим свистом погружаясь в белопенную волну.

Из кромешной тьмы порою вспышки молний вырывали
То лицо матроса-мужа, покорителя стихий,
То невинного мальчишки с посиневшими губами,
Что еще не прошептали о любви своей стихи.

Уплывал корабль смерти через ад, в морские дебри,
Лишь мелькал в дали туманной его призрачный скелет.
И окаменело утро в небе, на пороге двери,
Слёзы черные роняя на свой траурный букет.

В ДЕБРЯХ ЛЕСА

В дебрях леса векового, в мрачных сумерках безбрежных
В страхе замерли деревья, не колышется листва.
Все в печали онемело. Серо небо, ночь мертва.
А в боярышнике белом соловей поет так нежно!

В дебрях леса векового собирает бурю нежить,
Вспышки молний, как пожары, хлещет дождь, вода рекой.
Как усталая природа жаждет обрести покой!
А в боярышнике белом соловей поёт так нежно.

Дебри леса векового темень ночи в страхе держит,
И заря прийти не может, робко прячась под листвой,
Ведь её дорогу в утро сторожит туман густой.
А в боярышнике белом соловей поёт так нежно.

НАЯДА

Ручей бежит в траве весенней
Среди эмалевых цветов,
И трепет легких дуновений
Остатки гонит снов

В тени ракитника прохладной,
Там, где ручей продолжил путь,
Сидит прекрасная наяда,
И ветер ей ласкает грудь.

Свою любовь даря как милость,
Не слышит, что лепечет он.
С улыбкой к зеркалу склонилась,
Волос расчесывая лен.

В НОЧИ

Была природа юной той ночью голубою,
Рассыпалась по небу опаловая пыль.
Во мне ж вскипала злоба неистовой волною,
Сам Сатана владел мной, Хозяин темных сил.

И золото смиряло лазоревые бездны,
Сапфиров светлых эллипсы парили над землей.
А звезд алмазных войско пыталось - бесполезно-
Вернуться в то, что было, и обрести покой.

Во мне вскипала злоба неистовой волною,
Сам Сатана владел мной, Хозяин темных сил.
Была природа юной той ночью голубою,
По небу рассыпалась опаловая пыль

ОТПЛЫТИЕ

Поднять, ребята, паруса!
Я знаю, ветер их наполнит,
Морскую гладь тревожат волны,
И облака на небесах.
Поднять, ребята, паруса!
Я знаю, ветер их наполнит.

Летит в лицо морская соль,
Флаг развевается на мачте.
Душа израненная плачет,
Сравнима с океаном боль.
Летит в лицо морская соль,
Флаг развевается на мачте.

Хочу забыть я навсегда
Печаль земли; откуда, кто я.
Пусть будет буря, ветер взвоет,
И поглотит меня вода!
Хочу забыть я навсегда
Печаль земли; откуда, кто я.

СПИ СЛАДКО

Ты счастлив лишь, когда ты спишь,
Себя забыв во сне глубоком.
Нет ни страданий, ни пороков…
В твоей душе - покой и тишь,
У бытия нет больше сроков.
Ты счастлив лишь, когда ты спишь.

Спи сладко, и не надо слов.
Даже в реальности прекрасной
Всё, кроме наших снов, опасно,
И жизни приговор суров:
Она безжалостно-напрасна.
Спи сладко, и не надо слов.

Я СМОТРЮ НА НЕБО

Я жизнь любил, я не был слеп.
Земля и небо так красивы!
Теперь душа - холодный склеп,
И в ней погребены порывы.

Она уснула сном планет,
Храня священных таинств гимны.
Признанья на земле мне нет,
Но всё ж я не достоин нимба.

ВАЛЬС РОЗ

Среди цветов садовых рос
Куст дикой розы сиротливый.
Вечерний ветер шаловливый
Решил устроить танцы роз.
Пробравшись тихо сквозь листву,
Их тонкий аромат вдыхая,
Склонив покорную главу,
В любви признался им, вздыхая…

В любви признался им, вздыхая…

И роз прекрасных белизна
С улыбкою росы весенней
Под лаской легких дуновений
Проснулась, сладких чувств полна.
Казалось, это - карнавал.
Оделись в бархат белоснежный…
И закружил их вихрем бал,
А ветер целовал их нежно,

А ветер целовал их нежно.

Поверив в сладостный обман,
Они слабели в лунном свете,
И уносил куда-то ветер
Цветов печальный караван.
Он что-то тайно им шептал,
И слушали они, немея…
А сумасшедший вальс играл,
Кружа быстрее и быстрее,

Кружа быстрее и быстрее.

ДУИЛИУ ЗАМФИРЕСКУ

(1858-1922)

ПРЕЛЮДИЯ

Века роняют вглубь пещеры дальней
Немые слезы. Их поток стремится
К озерам чистым, где сокрыта тайна.
В свой час из тех глубин поток родится.

Бурлит и пенится поток студеный
И с волнами прохладу разливает,
В лугах печальных и лесах зеленых
Плакучей ивой память оставляя.

И в душу так же, избегая света,
Часы унынья капают тоскливо:
Ручей прозрачный напоет поэту
Давным-давно забытые мотивы.

ОКТАВИАН ГОГА

(1881-1938)

ОСЕНЬ

Серебристый легкий иней
Сад укрыл вуалью томной,
В нем мелиссы бледно-синей
Засыхает стебель тонкий.

Над верхушками деревьев
Туч свинцовых бродит стая.
Ветер кукурузу треплет,
Ей грехи припоминая.

Вьюга воет, вьюга пляшет,
Гнет орешину жестоко,
Слышно, как птенец отставший
Где-то плачет одиноко.

Как пустынно в мертвом поле.
Жаль, любовь уходит с летом.
Слезы катятся невольно…
Плачет жаворонок где-то.

ИОН МИНУЛЕСКУ

(1881-1944)

БЕЛОКУРАЯ

Мне кажется, пришла ты из королевства грез,
В котором проживают лишь только тень и свет.
В стихах, что проливались чернилами из слез,
С аллеей спящих лилий сравнил его поэт.

В твоих глазах бездонных - цвет вечного ничто,
Цвет отблеска безумья и цвет его прощенья,
Цвет страсти и молитвы, погони за мечтой,
И лепестков увядших ненужных сожалений.

Ты белокурой гривой рисуешь полотно
Из чувственных желаний в пространственной эмали.
Тобой любовник вечный был покорен давно,
А я - лишь гость незваный последней вакханальи.

Мне кажется, пришла ты из королевства сна,
Холодного, пустого, как ветерка напевы.
Пародия маслины - развратная луна -
Дала тебе улыбку умершей королевы.

ВОСТОЧНЫЙ РОМАНС

Ты помнишь день тот роковой,
Когда мы встретились с тобой?
Шумел базар - морской прибой,
Товаром ярким торговал.
Казалось в сутолоке той,
Что скоро грянет карнавал.

Ты помнишь день тот роковой?
Шумел базар - морской прибой.
Ты продала - а я купил.
Случайно встретились глазами,
И волей древних властных сил
Звезда любви взошла над нами.

Ты помнишь день тот роковой,
Когда расстались мы с тобой,
Восточный пыльный городок?
Нас разделил людской поток,
Смеялся маской карнавал
И плакал, но не узнавал…
Тот день был ярок и жесток!

Ты помнишь день тот роковой?
Шумел базар - морской прибой…
Восточный пыльный городок…
Скажи, мы встретились с тобой
Под ослепительной звездой,
Иль я как прежде одинок?

ЯНВАРСКАЯ НОЧЬ

Морозный купол неба светел,
Весь лес в снегу, кругом сугробы.
Замолкли горлинки на ветках,
И дуб задумался о гробе.

И путь мой длится бесконечно
Сквозь эту тишину святую.
Деревья, грозно сдвинув плечи,
Ведут за мной луну слепую.

Проникни же, мороз суровый,
В мою истерзанную душу,
Чтоб мой костер любви бредовой
Был в сердце навсегда потушен.

«ЗАЧЕМ ТЫ УШЛА?»

Зачем ты ушла? Ты не знала,
Что в месяце мае безумном
В угаре любовном, бездумном
Пытались пройти и пропали
На горных тропинках меж елей
Мужчины и женщины. Знаешь,
Им звезды об Аде не пели.

Ушла, хотя знала прекрасно,
Что в месяце мае пьянящем
Тропинки грязны и опасны.
Ушла по дороге пропащей
И не спросила у дали:
Тебя ль голоса эти звали?

Зачем ты ушла? Ты не знала?
Май - месяц греха и паденья.
Грех манит и следует тенью.
Да, яд его сладок - и что же -
Шутя, он тебя уничтожит,
Дождем с липкой грязью мешая.

Вернись, пока можешь вернуться
Ведь туфелек грязь не коснулась.
Проснись, пока можешь проснуться.
Хочу, чтобы снова вернулась
К тому, что у нас с тобой было.
Попробуй собрать свои силы.

МАРИЯ БАНУШ

(1914-1999)

* * *

Глаз твоих зеленый омут -
Мир прозрачный и бездонный,
Где в полуденной истоме
Каждое мгновенье тонет.

Мне от прошлого не больно
В колокольном звоне счастья.
Тело - долгий трепет страсти.
Солнца луч пронзает волны.

Сны Русалки лунной ночью -
Нежных водорослей тайна.
Ива тихо и печально
Серебро ветвей полощет.

МАГДА ИСАНОС

(1916-1944)

ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ

Устала плакать… Поцелуй глаза.
Пусть злой огонь твой поцелуй погасит.
Ты этим можешь многое сказать,
Вернуть любовь и слез прогнать ненастье.

Я вся окаменела от молчанья.
Потерян смех, надежда и слова.
Но улыбнусь тебе я, как в начале,
Лишь только станешь губы целовать.

Ты поцелуем в лоб плохие мысли,
Сомнения и страхи прогони.
Пусть сны летят в заоблачные выси,
Где вновь весна, и мы с тобой - одни.

Я НЕ ЖАЛЕЮ

Я не жалею о любви случайной.
Тех дней нам не вернуть и не забыть,
Но несказанно странно и печально
Осознавать, как рвется эта нить.

Все было как во сне или в тумане:
Я до сих пор не верю в твой отъезд.
Вопросы посторонних больно ранят.
Всё было сном, скажи мне, или нет?

ДРАГОШ ВИКОЛ

(1920-1983)

И ДОЖДЬ ПРОХОДИТ

Стоят деревья, ожидая ливень.
Вот застучали капли тут и там -
И дождь проходит теплый, чистый, сильный
Над пропастью, по лесу, по горам.

Он проникает шумно в душу леса,
Скользя по листьям, веткам и стволам.
Вершины скрыла белая завеса
И преградила к дому путь орлам.

Миг настает, когда уходят тени,
Лисицей рыжей ускользнул закат.
Земли и неба воссоединенье
За ливнем продолжает звездопад.

Но снова небо о горах тоскует,
А горы снова тянутся к луне...
И только пропасть черная ликует,
Укрыв звезду во мху на самом дне.

НИКИТА СТЭНЕСКУ

(1933-1984)

МОЯ

Она все ждет, когда домой навеселе я
Вернусь. И в этих горьких мыслях стынет,
Та, что прекраснее всех женщин во Вселенной -
Моя судьба, жена моя, рабыня.

От одиночества сама себе не рада,
Она полы все время намывает,
Пока они в четырнадцать каратов
Блестеть не станут, и - ведро роняет.

Рукою нежной моет стены дома
И вешает картины, неумеха,
Чтоб муж-бродяга, кабаком влекомый,
Не выпал в дверь на зов чужого эха.

Сидит и ждет, вздыхает понапрасну:
Скорей бы муж-гуляка возвратился.
А пальчики мечтают сладострастно
Пуститься в путь от чуба до затылка.

Отвар готовит в чашах от похмелья
И ворожит, нашептывая имя.
А волосы - от двери до постели,
Чтобы мужчина путь нашел к любимой.

ВАСИЛЕ ФИЛИП

(р.1933)

МЕЧТА

На зыбкой грани, у пределов сна
С приходом сумерек ищу с тобою встречи.
Течёт река, неясных грёз полна,
И незаметно уплывает в вечность.

Забытого предания страна,
По улицам мощёным бродит ветер…
На зыбкой грани, у пределов сна
С приходом сумерек ищу с тобою встречи.

Мой путь печальный отрешенно-светел.
Я как река, я тоже полон грёз,
И тенью скачет жеребёнок-вечер,
Он тонконог и трогает до слёз.

С приходом сумерек ищу с тобою встречи.

НЕБЕСНАЯ РЕКА

Подобны мы с тобой вершинам снежным,
Что над бездонной пропастью стоят.
Снегов извечных белые одежды
Ещё не осквернил жестокий взгляд.

Порой едва друг друга различаем,
Порой нам кажется, что мы с тобой близки…
Но только тучи в поднебесье знают,
Что мы стоим на страже у тоски.

Тебе кричу, а ты меня не слышишь.
Ты позовёшь - мне чудится обман.
И кажется: природа ложью дышит,
А нас спасает только талисман.

И лишь в мечтах тебя украсят травы,
И эдельвейс проснётся на снегу.
Я знаю: оба мы с тобой не правы,
Но я признаться в этом не могу.

Мы - два пустых гнезда на ветках зимних.
И в предвкушенье солнечных чудес,
Мы просим у земли даров невинных,
Не ожидая милости небес.

Но очень скоро звёздный миг настанет,
Лавиной хлынут талые снега.
А если кто-то ждать любовь устанет -
Не запоёт небесная река.

ЗВЕЗДНАЯ ЛЮБОВЬ

В твой звездный рай мне больше нет пути,
Но, проклятый тобой, я не в аду.
Ты не проси, не дам тебе уйти.
Ты не проси, я тоже не уйду.

Подумаешь, а я слова найду.
Нам вместе жить, а, значит, умирать.
Пусть проклятый тобой - я не в аду,
Закрыт навеки путь в твой звездный рай.

И ноша больше нам не тяжела,
И души наши светлы и чисты.
Близка страна любви, страна мечты,
Но заблудился я и, значит, ты.

В твой звездный рай мне больше нет пути.

ТАМ

Туда не проникает свет,
Там ночи бесконечно длинны,
Как в книге ветхой и старинной
Страниц и содержанья нет.

И больно оттого, что грусть
Проходит с нами через вечность.
Там без заката солнца вечер.
Там утра нет. Я не проснусь.

Все поглотила неба мгла,
И смысла в мире не осталось.
Вокруг меня пространство сжалось…
Ни холода и ни тепла.

Там не дано давать и брать.
Там ночи бесконечно длинны.
Там невозможно боль покинуть.
Там невозможно грусть прогнать.

ТЕНЬ

Я сбежал с тобой бы к солнцу,
В жаркий летний полдень в среду,
Чтоб избавиться от тени,
Вечно мчащейся по следу.

Только тень надежней женщин,
Так верна и постоянна!
За своим идет любимым
Без упрека и обмана.

От нее не оторваться,
Не сбежать и не покинуть,
Как нельзя с собой расстаться,
От себя - себя отринуть.

Если б ты могла быть тенью,
Мы сбежали бы на волю
В жаркий летний полдень в среду,
Но ты женщина, не боле…

РАЗГАДЫВАЯ ВЗГЛЯД

Вновь смотришь в пустоту заворожённо,
Как будто отрешилась от всего.
Есть в этих взглядах тайны колдовство,
И я учусь их постигать, влюблённый.

Твоё молчанье так красноречиво,
Но ты сама не ведаешь того.
Есть в твоих взглядах тайны колдовство,
А я стремлюсь их постигать ревниво.

Мне часто снится, что я стая чаек,
С которыми враждует океан.
Мне дар понять твоё молчанье дан,
Но я - к тебе в полёте - умираю.

ОДИНОЧЕСТВО НОЧИ

Поверь мне, этот поезд будет поздно
Лишь потому, что ночью рельсы спят.
И снится им: пустынно, ночь беззвездна,
Потоком диким кони где-то мчат.

Ночной перрон унылым, хмурым станет,
Подобно смысл утратившему слову.
И лишь журавль, потерявший стаю,
Поймёт всю горечь сна его пустого.

Да, это будет ночь, каких не помню,
Любимая, такого ты не знаешь:
Тоскуешь в одиночестве бездонном,
И без надежды утро ожидаешь.

НИКОЛАЕ ЛАБИШ

(1935-1956)

ТАНЕЦ

Осень топит душу в призрачном дыму,
Осень в моем сердце кружит стаи листьев.
Их прощальный танец, уходя во тьму,
Оставляет горечь, хмель печали чистой.

Звуки черной скрипки бьются в зеркалах.
Умирают мысли. Больше нет желаний.
Ты мне не протянешь в мраморных руках
Миг ушедший счастья и былых страданий.

Я устал от жизни. Ты полна надежд.
Безысходность стала повседневной пыткой.
Ветер рвет с деревьев золото одежд
И стучит напрасно старенькой калиткой.

Завтра друг для друга мы умрем опять.
Молча в опустевший парк смотреть мы станем,
Где среди деревьев будут танцевать
И кружиться клочья белого тумана.

И мое молчанье ты поймешь тогда:
Осень разрывает все, что было с нами.
Тучи к горизонту мчатся, как беда,
Унося с собою дней счастливых память.

Сердце словно камень. Снова одинок.
По тропинке нашей вдоль каштанов красных
Я бреду бесцельно. Но сырой песок
Эхо сожалений больше не погасит.

КЛЮВ

Осень легкой поступью
По лесам скользит.
Горы с серой проседью.
Их печален вид.

Белой нитью памяти
Сквозь ночной туман
Стад овечьих тянется
Плавный караван.

В мир тревог и горестей
Ты ушла во сне.
Клюв осенней мороси
Душу ранит мне.

Тень по стенам мается.
Тишина нема.
Снова возвращается
Мой ночной кошмар.

ВОСК

Обрывки неоконченных мечтаний,
Полеты белокрылых птиц и сны.
На середине песня умолкает
О тайнах неизведанной страны.

А тишина изысканной прохожей
По городу старинному скользит,
И в сумерках любовь на воск похожа
Свечи, когда она еще горит.

КАРОЛИНА ИЛИКЭ

(р.1951)

СУМАСШЕДШИЙ МАЛЬЧИК

От мира нашего он отделен,
Как яблоко, упавшее от ветки.
На одиночество судьбою обречен,
Живет внутри страдания, как в клетке.

Спокойней моря в штиль. Одни глаза.
Там ангел или дьявол? - Непонятно.
То темный омут, то блестит роса.
Из рая в ад, и снова в путь обратный.

Он как цветок весной порою нежен,
Порою груб, как буря, шторм и град.
Немой застывшей боли тайный стержень.

Ребенок! Но безумием объят!
А может быть поэзией? Кто знает?
Но странно многозначен его взгляд,
И мир другие краски обретает

АЙВА

Зеленый - в желтый, желтый красным станет.
Так легкий ветер переходит в бурю.
Исполнят тучи свой багровый танец
В полях с отавой на закате хмуром.

Айвы почтенной стынут ветви-крылья.
Она давно уже рождать устала.
Ее плоды опять в себе укрыли
Бесчисленных семян простую тайну.

Еще немного и, одеты в охру,
Они увянут, а потом засохнут,
Нам оставляя терпкий аромат.

От ветра на ветвях они трепещут.
И снится сон им, благостный и вещий -
Безумного цветения парад.

ПИШУ СЛЕЗАМИ

Волшебный вечер тих: пейзаж из книги,
Которую держу я на коленях.
Ночных цикад не затихает пенье,
И сад мне из окна почти не виден.

Как на росу и фрукты щедро лето!
Во всем я вижу торжество природы.
Стоят деревья в ожиданье родов,
Под тяжестью плодов ломая ветви.

Румяных яблок славные мордашки.
Поникли сливы в ореоле синем…
А я несу в себе печаль монашки,

Живу забытой книгой у камина.
И слез моих бесцветные чернила
Бессильны написать о том, что было.

ЗАСУХА

Свое нутро вздымая, словно тесто,
Земля бунтует, становясь железом.
Расходятся, кровоточа, порезы,
Как будто на поверхности им тесно.

Роса не появляется с рассветом,
И, значит, утру больше нечем плакать.
Не греет, а сжигает это лето.
Спеклись в гнезде птенцы недобрым знаком.

Колоколов просящий перезвон -
Мужчины призывают дождь на землю.
И детский танец жажде посвящен.

В изнеможении ссыхаются колдуньи.
И, наконец, людским молитвам внемля,
Дождя запели благостные струи.

Но ливень всех не в силах напитать.
А небо - чья-то первая тетрадь,
Где бесконечность чертежи рисует.

ТАКИМ, КАК Я

Сон, как болезнь, меня одолевает.
Я натиску готова уступить.
Ночь и луна. Вновь силы занимаю
У неба и земли, чтоб эту боль продлить.

Ночь так длинна, медлительна и властна...
Она не для любви или забот.
И дочь-луна - глумящийся урод -
В ночном безумии по-своему прекрасна.

То диск ее растерзан тучей в клочья,
То, собран воедино силой ночи,
Он катится, чтоб утонуть в пруду.

Луна ласкает тех, кто спит покорно.
Но те, кого она лишит покоя,
Обречены всю жизнь прожить в аду.